— Ну?

— Прямо с утра сходи на центральный рынок…

— Ну?

— Подойди к первой попавшейся бабке, которая торгует у входа семечками. Или пакетами.

— Ну?

— И спроси ее, кто таков есть Александр Сергеевич Воронов! Ответит она тебе или нет, — другой вопрос, но она, в отличие от тебя, — знает!!! И в каждом областном центре, сколько их ни есть на необъятных просторах нашей ненаглядной Родины есть такой человек, которого знает каждая бабка на рынке… Но не ты!!! А что, — ищете?

— Это, сам понимаешь, — государственная тайна, но дело не в том, что ищем мы. Тут куда как более существенно, что активно ищет товарищ Гаряев. У него, к сожалению, весьма реальные шансы, а нам не хотелось бы, чтобы он успел первым…

— Ойй… Про этот вариант я как раз и позабыл, а это непростительно. Слушай… Я чуть ли ни в первый раз за все время нашего знакомства прошу тебя: не сочти то, что я тебе сейчас скажу, за провокацию. Обещаешь?

— Посмотрим, — с омерзительным высокомерием ответил Григорий Фролович, — ты излагай.

— Я предлагаю тебе глянуть на ситуацию под совершенно неожиданным углом зрения: подумай, — а зачем тебе нужно, чтобы его изловила Контора? Не Шефу, не Государственным Интересам, которые непонятно чего из себя представляют, — тебе лично? Я не тороплю, — а пока ты думаешь, я изложу тебе ряд резонов. Попробуй найти, где я кривлю душой, и где тут спрятано мое ядовитое жало… Его поймают, и потрошить его будет, скорее всего, собственный подкожный следователь Юрия Валентиновича. Распотрошат. Дальше-то — что? Может быть — ничего, может быть — будет негласный, но отчаянный торг между твоим и моим шефом. А может быть, — старички возбудятся и наломают дров. От этого никому не будет лучше, а в первую очередь — им. Гриша, честное слово, — они прожили страшную жизнь и теперь, на старости лет, заслужили немного покоя. Бодрая, здоровая старость, при осознании того, что жизнь удалась, и достигнуто вообще все, о чем только можно было мечтать, — это лучшая награда человеку на склоне его дней. Планы перевыполняются, и это правда, Советская Армия крепка, как никогда, и это опять-таки правда, бескрайние нивы колосятся на диво, и самое смешное, что даже это правда, — так что не будем беспокоить таких уважаемых людей столь незначительным обстоятельством, что это не вся правда и даже не двадцать ее процентов… Они сделали все, от них зависящее, так что пусть получат, — право же! — трижды заслуженный покой… Наше дело — поберечь пожилых людей от… От совершенно непродуктивных волнений.

— Предположим, — только предположим! — что ты меня убедил. Что делать-то? Как лично ты предполагаешь останавливать две такие машинищи? Это только как минимум — две, а так…