Освещение было почти идеальным для того, чтобы от стен — наблюдать за середкой зала, оставаясь невидимым: очевидно, — тут старались сделать так, чтобы никакого света не было видно снаружи, явно рассчитывая, что никто посторонний сюда попросту не подойдет, поэтому старший лейтенант переместил "голубя" таким образом, чтобы можно было через открытый торец наблюдать внутренность "коробки". Вдоль прозрачного, как из проволоки сплетенного, хрупкого с виду каркаса деловито сновали по штангам и аркадам какие-то устройства, и каркас на глазах одевался паутинной, призрачной пока еще плотью. Тут он подыскал машинке подходящее местечко, и она, подогнув под корпус треногу штатива, намертво вцепилась в бетон острейшими алмазными крючьями и замерла, только едва заметно поводя "головой", состоящей из нескольких сортов линз.

Нахапетов вытянул из специального гнезда "СУБ" крохотную трубку:

— "Лес", я "Заря"…

— Ну, я "Лес" — чего шепчешь-то?

— Товарищ полковник, — вы?

— Нет, Индира Ганди! В чем дело?

— Включите картинку, пусть спецы посмотрят…

— У-у-у, — злобно взвыл при виде картинки на экране привлеченный в качестве эксперта директор НПО "Гравис" Федор Иванович Зелот, — да что ж это делается такое, граждане, а?

— В чем дело-то, — спокойно осведомился полковник КГБ Несвицкий, как бы ни ближайший помощник Гаряева, — вы не молчите!

Но эксперт только махнул на него рукой, не отрываясь от экрана.

— Пресвятые угодники, царица небесная, — частил он заунывно, с картавостью характерной никак не менее, нежели пейсы, — крест святый… Да как же это, Спасе?

— Вы тут, — внушительно сказал полковник, — не на молебне, между прочим! Дело говорите!

— Он хочет сказать, — перевел Керст, молча наблюдавший за происходящим, — что мы наблюдаем за работой сооружения, называемого "драй-объемом". "Драй" в данном случае — отнюдь не "два" по-немецки, а "сухой" по-английски. А вот что там делают… Федор Иванович, — что скажешь?

— Если я не ошибаюсь, — голос его дрогнул, — эти… Эти мер-рзавцы делают "скитальца". — Керст присвистнул и уселся в кресло. — Вот только "скиталец" этот, боюсь, круизного класса… Это ж что ж они… сколько ж они… Это надо немедленно пресечь!

— Может быть, — отчеканил Несвицкий, — мне кто-нибудь все-таки соблаговолит объяснить, что там происходит и к чему эти пр-ричитания! Или мне обращаться к товарищу генерал-лейтенанту?

— Сейчас-сейчас, — вежливо откликнулся Керст, — это ведь сформулировать надо надлежащим образом… "Скитальцами" у нас называют нечто вроде самолетов с предельно облегченной конструкцией. Понимаете? По-настоящему предельно. Каркас — монолитная фигура из непрерывной балки, пустотелой и с переменным сечением, благодаря чему где нужно — работает на сжатие, а где нужно — на растяжение. Все это опутано паутиной из бездефектной нити и сверху оклеено пленкой в пять соток толщиной. Пропеллер монокристаллический, относительно большого диаметра и с увеличенным числом лопастей, молекулярно-декомпактизированный во внутренних слоях. ЭХГ алокального типа, — то есть элементы его заодно играют роль элементов конструкции, — со степенью прямоточности не менее семидесяти процентов, — Несвицкий — кивал, либо делал вид, либо и впрямь соображал чего-то, хотя, по Режиму, и не должен бы, — так называемое "полукапиллярное" хранение топлива и, соответственно, сорок-пятьдесят процентов степень капиллярности в подаче. Роль пусковых конденсаторов выполняют ячейки каркаса, а электроника — навита по спирали вокруг конструкционных нитей, запараллелена и многократно дублирована. Без экипажа эта конструкция даже при дневном свете напоминает просто-напросто тень, ни один радар не видит ее в упор, но экипаж тоже можно упрятать за отражающими плоскостями, расположенными под углом, укрытыми под поверхностью и тоже сетчатыми. Если модель на крейсерском пролетит над вами ночью, на высоте в двести метров, вы, скорее всего, не услышите ничего. Пустую машину размером с "Ан — двенадцатый" вы запросто отбуксируете, куда требуется, вручную. Соответственно этому дикая сложность разработки и композиции. Очень, очень дорогая получается вещь.