— А чего ж ты не спросил у милейшего Леонида Кирилловича? Он ни в коем случае не отказался бы ответить на любые вопросы, а ты получил бы подро-обную информацию. Самую подробную. Исчерпывающую.

— Не сомневаюсь. Вот только спрашивать именно у него что-то не хочется. Он, безусловно, чрезвычайно корректен, но… Обидно, когда по-настоящему умный человек, — заметь, я не сомневаюсь в этом! — бывает таким чопорным, таким…

— Таким занудой, ты хотел сказать? Говорят, раньше он был совсем другой. Это жизнь его таким сделала. А что до заповедника… Видишь ли, считается, что предки индоевропейских народов возникли именно в таких условиях. На самой границе степи и леса Средней Полосы, на больших полянах и на опушке гигантского леса, что вырос после того, как отступил ледник. Что-то подгребало из непролазной чащи, что-то — прибегало из травянистых степей, тянувшихся на тысячи километров к югу, до моря либо горных хребтов, — а тут складывались наши предки. Наши с вами, Оскар. Опушка — это оптимальное соотношение скрытности — и открытости, безопасности — и мобильности, по желанию, в зависимости от обстоятельств, и, во всяком случае, — свобода выбора. Одна часть сделала такой выбор, когда откочевала к югу, приручив лошадь и быка, придумав колесо и получив название ариев. Кто-то там, наверху, решил, что и в наше время было бы очень полезно воссоздать именно такой вот ландшафт. Этакую Золотую Середину, способную породить целую семью народов. Но, как уже говорил тебе Леонид, против всякого ожидания, она понадобилась слишком многим влиятельным людям. Тут все особое. Кстати, — именно в связи с этим я и хотел предложить тебе нечто… Скажем так, — своеобразное.

— Можешь быть спокоен, — звучит достаточно устрашающе. Если бы не попривык за последние дни ко всем здешним обстоятельствам и присущей вам манере делать дело, то уже паниковал бы самым постыдным образом.

— Видишь ли, я исповедую одну ересь, впрочем — достаточно безобидную. Если на Опушке — все особое, то и травы, растущие здесь, должны быть особыми, само их сочетание уникально и не встречается более нигде. Понимаешь? — Михаил расширил глаза, чуть переигрывая, но, в общем, довольно убедительно изображая полупсиха из современных, чекнувшегося на сыроедении, потреблении проросшего зерна, дестиллированной воды или зубного порошка от всех немочей. — Оно ж должно быть одним из условий порождения, причем не из последних!

— Травяной чай? Последнее время это становится модным и в Европе.

— Ну что вы! Для меня это было бы прямо-таки до неприличия просто. В полном соответствии с мифологической традицией, — только роса! Видите ли, в былинах, — это славянская мифология, в которой вообще-то сам черт ногу сломит, — обычай омываться росой упоминается со всей определенностью и неоднократно. В росе купались сами, обретая нечеловеческие здоровье и силу, а также купали богатырских коней для придания им свойств уже прямо сверхъестественных…