— Молодец, отрез тебе на галоши. Вот только скажи, — почему это ты назвал этого клоуна как-то не по-нашему? Смеешься, что ли?

— Что вы, гражданочка. Уж какие там смехуечки в таких обстоятельствах. Самый настоящий немец, причем из ФРГ, и зовут его Оскар Кляйнмихель. Приехал преподавать немецкую литературу в Свердловском универе, а заодно, по его словам, практикуется в современном русском. На самом деле, по-моему, является обыкновенным шпионом, но так парень вроде неплохой. Вот, пригласил погостить, — а тут такая незадача…

Тут он действовал почти наверняка, потому что редко какой русский решится обидеть иностранца, тем более — с Запада, и теперь, в высшей степени присущим ему звериным чутьем ощутив, что у собеседницы возникли некие сомнения, вовсю плел словесные кружева, по которым чаял впоследствии, как паук — по тенетам, убраться куда-нибудь подальше от смертельной угрозы.

— Ладно, заткнись… Эй, ты, — ты и вправду немец? Шпрехен зи дойч?

— Да еще как. И хенде хох — тоже нормально. Вот только, фройлян, — давайте обойдемся без дальнейших экзаменов. Потому что, как бы хорошо вы ни знали немецкий язык, для меня он просто-напросто является родным. Хотя, в последнее время, я стал ловить себя на том, что некоторые мысли думаю по-русски… Вы бы не смогли попросить вашего стража несколько отвести свет? Ей-богу — мы вполне безобидны. Спасибо…

— А ты наглый, — задумчиво проговорила их собеседница, впервые представая перед их ослепленными глазами, хотя бы и в облике смутной, неопределенной тени, — это мне нравится. Давай, я и всем скажу, что ты немецкий шпион?

— О, разумеется, не стесняйтесь. Не вижу тут ровно никаких проблем. Каждое дело нуждается в соответствующей рекламе.

— Сестра, — едва слышно прошелестела еще одна тень, возникшая только что и выглядевшая чуть повыше, — а тебе не много ли будет сразу двоих, а?

— Не знаю, — честно ответила первая, — не пробовала. А что?

— Да нет, ничего. Просто захотелось узнать, чего это они у тебя такие… остолбенелые?

— А — чтоб чувствовали. Ладно вам, не дрожите так уж сильно. Сразу видно, что не в курсе. — И тут же, без перехода, перешла к другой теме. — А, к примеру, вон тот, ну, блондин, который в дурацкой полосатой рубахе, — немецкий шпион.

Майкл, чуть поклонившись, отсалютовал зажатой в правой руке литровой флягой, при этом прижимая левую — к сердцу.

Между тем со стороны ближайшего, самого большого из всех, костра, донеслись истошные вопли и женский визг. Кто-то, разбежавшись, вдруг выпрыгнул немыслимо высоко, перебирая ногами, как во сне, пронесся над костром — и грохнулся по другую его сторону.