Ширванцам пришлось несколько раз стрелять в толпу, разгорячённую спиртом и одурманенную опиумом. Было убито более двухсот человек, после чего полиция при поддержке казаков произвела аресты.

Жандармское управление сразу же установило, кто организовал беспорядки, ибо несколько сотрудников ротшильдовского «Каспийско-Черноморского товарищества», напуганных столь жестоким расстрелом, выдали барона Эфрусси, который финансировал погромщиков.

Ротшильдовский зять был немедленно арестован и в кандалах доставлен к князю Амилохварову. Старый боевой генерал был прост и резок, и тем паче чужд всякого рода дипломатиям. Напуганный столь нелестным обращением, но сохранивший свой гонор и самоуверенность, Эфрусси стал протестовать, заявляя, что он дворянин и барон, и что его арест очень дорого обойдётся России.

В ответ на угрозы князь Иван Егорович высказался очень просто:

– Плевать я хотел на твои купленные титулы! Это в Париже ты барон. А у меня в Тифлисе ты просто одесский выскочка и еврей. А очень скоро станешь и висельником, ибо тебя будет судить военный суд. Как государственного преступника… И яйца, даже от Фаберже, тебя не спасут!

Барон Эфрусси был помещён в Метехский тюремный замок, после чего Альфонс Ротшильд незамедлительно телеграфировал в Петербург, что он готов продать активы…

После завершения сделки Ротшильда с Русским нефтепромышленным обществом барон Эфрусси был освобождён и выслан из России.

* * *

Создавшийся нефтяной триумвират» в лице князя Абамелек-Лазарева, барона Нобеля и действительного статского советника Манташева принял решения, которые ввергли в шок промышленную Европу. Отныне вывоз из России сырой нефти был воспрещён… Только керосин, мазут или же иные продукты переработки. Любые продукты, согласно пожеланиям покупателя, самого высокого качества, но только не сырьё в виде необработанной сырой нефти…

Глава 32

Глава 32

Печальная годовщина смерти Николая II прошла в напряжённом ожидании. По данным Департамента государственной полиции ожидались покушения на Великого Князя Сергея Александровича, графа Игнатьева и графа Воронцова-Дашкова. На петербургских улицах по ночам появлялись листовки от имени новоявленного «Союза Народной Воли».

Плеве умолял Сергея Александровича ограничить выезды и хотя бы временно переселиться с семьёй в Зимний дворец. Но Великий Князь был непреклонен, категорически отказавшись прятаться от революционеров, считая это унизительным для русского генерала. Каждый день его карета в сопровождении кортежа следовала от Сергиевского дворца в штаб Петербургского округа на Дворцовую площадь.