Владимир Александрович не выдержал затянувшейся паузы и обратился к Императрице:

– Минни! Я порядочно одичал в своём Хабаровске… Видели бы Вы, какая это глухомань, где нет ни одного порядочного ресторана. Я уже не говорю про театр или балет… Приличного шампанского днём с огнём не сыщешь… А эти мерзкие купчишки пытаются продать мне какую-то кислятину, выдавая за настоящий Moum sec cordon vert.²³⁰

– Ты мне писал, что полностью занят только службой, своими полками и батальонами, лазаретами и казармами, – язвительно заметила Мария Павловна. – Какие уж там театры или балерины…

Великий Князь сделал вид, что не заметил недовольства жены. Вступать в полемику с вечно фрондирующей Михень не входило в его планы. Владимир Александрович приехал в столицу совсем ненадолго и хотел из первых рук узнать, что же тут происходит без него.

Мария Фёдоровна поспешила поддержать разговор:

– Мы хотя и не в Хабаровске обитаем, но тоже одичали. За этот год в России всё встало с ног на голову. Она не желает никого слушать, сама всё решает, принимая воистину безумные решения. Господи, если бы покойный Саша только мог знать, что сотворит эта гессенская фрау.

– Но ведь она слушает всё, что ей советуют Сергей и Игнатьев? – тихо спросил Владимир Александрович.

– Слушать то она слушает, но я вижу, что многие решения она принимает уже сама, ни с кем не советуясь. Она лишила мой двор содержания, которое мне оставил мой Ники. Она не позволила мне пользоваться «Полярной звездой», нагло заявив, что я могу поехать в Данию поездом! – голос Императрицы возмущённо задрожал.

– О чём Вы говорите, Минни, – вмешалась Мария Павловна. – У Вас Аликс отобрала всего лишь одну яхту, а у Алексея она отобрала весь русский флот! Он теперь генерал-адмирал лишь на бумаге, а всем заправляет морской министр.

– Я знаю Ломена, как честного и знающего морского офицера, – заметил Владимир Александрович.– Уверен, что он сделает всё для того, чтобы русский флот был на высоте.

Графиня Толстая²³¹ не сдержала смех. Эта семидесятилетняя старуха, которая не жаловалась на память, знала весь военный и чиновный Петербург и помнила про многих высокопоставленных особ столько всего малоприятного.

– Ваше Императорское Высочество не всё знает про нашего морского министра, – самодовольно сказала она, обращаясь к Владимиру Александровичу. – Он в юные годы был ох какой озорник, так шалил, что до Государя доходило.

– Я об этом ничего не знала, – удивилась Мария Фёдоровна. – Ломен, он ведь с покойным Ники был в плавании. А Саша специально приказал подобрать для сына благопристойную компанию.