— Вторник, — улыбнулся я. — Просто вторник. Один из множества.

Она покачала головой. Сейчас она разочарована. Сейчас я для неё умер. Погребён под лавиной пустозвонства. Завтра всё изменится. Пока — пускай. Иногда полезно побыть заживо погребённым.

— Если меня ещё раз увидят с тобой, папа увезёт меня.

— Это куда? — заинтересовался я.

— В Назарово. Там моя тётя живёт. Мамина сестра. Он уже говорил с ней, она меня возьмёт. Я буду ходить в другую школу.

— И где живёт эта тётя?

Недоумевающий взгляд.

— Зачем тебе?

— Ну… Буду приезжать.

— Я тебе даже не открою.

— Значит, буду стоять в подъезде.

— Это глупо…

— Молиться тоже, наверное, глупо. И разговаривать с надгробиями на кладбище. Пожалуй, даже ещё глупее.

— Да ну тебя…

Впервые с начала разговора она чуть заметно улыбнулась. Не потому, что ей так хотелось. Но потому, что она думала, этого хочется мне. Я ещё недавно сиял в её мире, как ядерное солнце, но теперь опустился вниз и занял нишу. Что-то она пыталась для меня сделать, по мере сил. Например — улыбнуться.

— Мне надо идти.

Она развернулась, приоткрыла дверь. Я увидел кусочек прихожей, услышал мяуканье кошки. Улыбнулся. Значит, кошку ты себе отвоевала. Молодец.

— Пока, — сказал я и начал спускаться.

Дверь не хлопала. А когда я был на середине пролёта, до меня донёсся шёпот.

— Восьмой микрорайон.