Банер не стал возражать, он доверял военной интуиции короля. Густав II Адольф был молод, по меркам генералитета того времени, ему было всего тридцать шесть, но у него было больше боевого опыта, чем у большинства людей вдвое старше его. В шестнадцать, он подготовил и возглавил внезапную атаку и захватил датскую крепость Боргхольм. В двадцать семь — он захватил Ливонию и Ригу и был ветераном войн с поляками и русскими.
Банер был с ним там. Банер, Горн, Торстенссон, Врангель — все ядро великолепного шведского офицерского корпуса. Вместе с Акселем Оксеншерном и прибывшими позже шотландскими профессионалами — Алексадром Лесли, Робертом Монро, Джоном Хепберном, Джеймсом Спенсом — они составляли лучший командный состав того времени. Ну, по крайней мере, по мнению Банера.
И король, конечно.
— Мы можем сделать это, Юханн! — он почти кричал. — Прямо сейчас, немедля!
Банер повернул коня и начал раздавать приказы собственным курьерам и посыльным. За несколько секунд стройно выстроенное шведское правое крыло превратилось в тот своеобразный беспорядок, который предшествует дальнейшим скоординированным действиям. Командиры рот и их заместители заметались, выкрикивая свои собственные приказы — по большей части уже ненужные. Шведская и финская кавалерия состояла сплошь из ветеранов по меркам того времени. В течение минуты, казалось, царило натуральное безумие. Всадники спрыгивали на землю, чтобы подтянуть подпругу, кто-то проверял насколько легко выходит сабля из ножен, кто-то менял пирит в колесцовом замке, и все они при этом изрыгали ругань и богохульства — проклинали упрямых лошадей, или снаряжение, или неловких товарищей, задерживающих их, или собственную неловкость — или, зачастую, просто весь белый свет. Многие — большинство, по-сути — предавались ещё и кратким молитвам. В общем, обычная хаотичность реального боя, и ничего больше. Вскоре из хаоса начал возникать смысл и порядок. Спустя пять минут, Банер и вестготы двинулись в атаку.
Король, тем временем, готовил основные силы, которые должны были развить успех. Четыре полка, насчитывающие примерно три тысячи человек.
Шведские — смаландский и остготский — полки были, по-сути, тяжёлыми кирасирами, учитывая броню и вооружению, хотя и смешно выглядели на лошадях, больше похожих на пони. Два финских полка были одоспешены и вооружены куда проще, но зато их русские лошади были явно лучше. Финны, по своему обычаю, предпочитали азартный восточноевропейский стиль конного боя. Слабый порядок они компенсировали рвением. И уже затянули свой свирепый боевой клич: —