Со времени своего назначения главой Королевского Совета 13 августа 1624 года, кардинал проводил последовательную внешнюю политику. Оффициально, он, разумеется, выражал полную поддержку Контрреформации и наступлению на протестантизм. Это было необходимо, дабы сохранить поддержку католических фанатиков, как возглавляемых капуцином отцом Жозефом, так и тех что состояли в тайной организации — Обществе Святых Таинств. Но это лишь служило прикрытием для истинной цели Ришелье — усилить Францию. Что, означало — первое и главное — ослабить Габбсбургов, осбоенно испанскую ветвь семьи, правящую величайшей военной державой в Европе.

Всё пропало…

Не поднимая головы он спросил стоящего рядом человека

— Этьенн, это правда?

Этьенн Сервьен кивнул. Он являлся одним из интендантов кардинала — специальных агентов, которые поддерживали железное правление Ришелье во Франции. Официально, они являлись не более чем мелкими чиновниками, назначаемыми непосредственно короной. В действительности же, они были тайной армией доверенных лиц Ришелье — шпионами и не только. Сервьен только что вернулся с длительного задания — сначала Вена, затем Брюссель, а по дороге…

— Да, правда, — сказал он. — Я провел в Тюрингии неделю, монсеньор. Большую часть — в Грантвилле. Это всё — правда.

— Колдовство?

Сервьен пожал плечами.

— Если хотите знать мое мнение — то нет. По крайней мере, в мелочах. Я разговаривал со многими жителями-немцами, и никто из них не верит, что американское мастерство есть нечто большее чем просто великолепная механика. Некоторые из моих собеседников даже сами начали его осваивать. Что касается случившегося в целом — кто знает? Они называют это "Кольцо Огня", но похоже никто не понимает, что это было на самом деле. Общепринятое объяснение — божественное вмешательство.

Кардинал сместил взгляд на цветочную клумбу. Чудеса — чудеса. На краткий миг он задумался об очередном чуде Господнем.

Но не надолго. Ришелье мало во что верил, кроме Франции и её славы. Установление французского господства было делом его жизни, и его верования были привязаны к этой задаче. А всё что кроме…

— Чудо Господне, я и сам так считаю, — подумал кардинал.

— Колдовство! — решительно заявил он. — Явное и неприкрытое колдовство. Длань Сатаны простерлась над Тюрингией.

— Как скажете, монсеньор, — поклонился Сервьен.

Ришелье постучал пальцами по письму, его искушало желание смять бумагу в кулаке, но кардинал был не тем человеком чтобы игнорировать реальность, какой бы ненавистной она ни была.