– У меня московская прописка в паспорте.

– Ну, ну…

Лавра смущало, что придётся бросить Мими даже без последнего «прощай», но что делать? Надо ехать! И он согласился.

Через несколько дней уже был в Москве.

Первый день в столице был суматошным. Мамочку он застал в библиотеке; долго извинялся, что так и не прислал телеграммы. А она так ждала, хотела встретить!

– Не мог я, случайно в поезд сел, некогда было телеграммы писать!

– Ну, иди домой, иди, я приберу тут, запру, и прибегу.

Дверь он открыл своим ключом. Прошёлся по квартире. Никого нет! Он помнил из писем мамы, что дядю Ваню сгребли несколько лет назад и расстреляли злые люди, а баба Нюра с горя померла. Знал, что Пружилины, бывшие Апраксины, уехали… Пустота.

Заскрежетал ключ в замке. Он кинулся к двери, а там – дядя Ваня! Пусть совсем старый и слегка кособокий, но – он! Лавр прямо-таки остолбенел:

– Дядя Ваня! Я думал, тебя расстреляли!

– Ты что! Спятил?

– Ну, здравствуй, здравствуй! – Лавр кинулся обнимать старика. – Я счастлив! – Потом, взяв из его рук сумки и обняв за плечи, повёл на кухню, улыбаясь от уха до уха.

Старик шёл, и приговаривал:

– Вот какие мысли вынашивает в уме своём наше молодое поколение… За что меня расстреливать, интересно?

– Мало ли… Всегда можно найти, за что… Но в тюрьме ты хотя бы сидел? А?

– Что я тебе плохого сделал, Лавруша? Какая тюрьма? Это ты из тюрьмы пришёл, а я из магазина. Получал свой паёк в Гастрономе № 41.

– Выпьем по этому поводу? – делано-весело предложил Лавр, вспоминая привычки деда. Но тот его опять удивил:

– Да ведь я непьющий! Забыл, что ли? Давай лучше чаю. Или подождём Нюру, она обещала до обеда быть.

– Я опять попал в другой мир, – засмеялся Лавр.