Два умных человека-то завсегда меж собой договорятся. А государство? А такими категориями боярин Данила Никодимович и не мыслил никогда, чего ему о государстве думать? Чай, не царь он. А и царем был бы… Росса большая, не он, так другой кто магистру новости поведает, а Данила локотки с досады обкусает.

И боярин решительно принялся плавить сургуч в маленькой чашечке.

Сегодня же письмо в путь отправится.

* * *

Фёдор был чуточку навеселе, возвращаясь в свои покои.

Его дядюшка к себе пригласил. Данила хотел ему нового жеребца показать да прокатиться предложил.

На это Фёдор с радостью согласился.

Жеребец тоже оказался хорош. Молодой, горячий, резвый, едва обломали черта вороного. Два раза чуть не сбросил, зараза!

Потом посидели немного, выпили молодого вина, правда, по дороге часть хмеля выветрилась. Но возвращался Фёдор в хорошем настроении.

А вот в покоях…

Дверь в опочивальню открыть не успел, она сама приоткрылась.

– Любый мой!

И фигура девичья оттуда.

Рубашка белая, коса длинная, рыжеватая, лицо в полумраке точнее не видать…

– Устя?

– Иди ко мне…

И голос, тихий, нежный, зовущий…

Может, не будь Фёдор под хмельком, и сообразил бы он, что дело неладное. Но вино рванулось, ударило в голову, потом совсем в другое место – и Фёдор сам не понял, как подхватил на руки гибкое девичье тело.

Тонкие руки обвили шею, русалочий смех защекотал ухо…

– Горячий какой, нетерпеливый…