А когда б женился он да супругу так удавил? Что тогда?

Борис, чистоплюй проклятый, такого не поймет. Он Фёдора мигом в монастырь отправит. А когда и не отправит, наследником Федьке больше не бывать. Никогда.

А ведь ради этого все и затевается. Чтобы в перспективе, возможно… только возможно! – получить ВЛАСТЬ! Настоящую! Вкусную! Много!

И пожалуйста!

Борис и правда может Федьку в монастырь сплавить.

Даже если и нет…

Боярин отлично понимал, что это неправильно. Вкусы у всех разные, пристрастия разные, но душить девок… это как-то нехорошо. Это не поймут.

Кажется, Фёдор…

Боярин не мог не то что выговорить это слово. Он даже старался его и не думать. Но напрашивалось само.

Душевнобольной.

* * *

Любава в опочивальню к Феденьке влетела вихрем.

Тряхнула чадушко:

– Федя! Очнись!

Бесполезно.

Спит.

Любава сыночка еще потрясла, но потом смирилась и рукой махнула.

– Платоша, это убрать надобно.

– Что?! – даже не сразу понял боярин.

Тонкая рука царицы, щедро украшенная кольцами, показала на девичье тело: