– Далеко ли царь наш собрался?

– На богомолье. – Лицо Марины исказила злая гримаса, но Илья ее не заметил. – Говорят, привезут чудотворные мощи из самой Франконии, к ним мужчины приходят, чтобы наследника обрести.

– Наследника, да…

Не то чтобы Илья был трусоват. Но холодок по спине прошел.

Почему измена царю карается смертью?

Да потому, что трон наследовать должен мужчина с кровью государя Сокола. А когда прервется мужская ветвь, потомки дочерей наследовать могут. Но только с соколиной кровью. Иначе… беды неисчислимые падут на Россу. А тому, кто обманом трон займет, сто лет отмерено будет. А потом – все. Оборвется его династия.

Это-то всем известно.

Когда государь Сокол на Ладогу пришел, тут разные племена жили. Объединяли их лишь боги – и волхвы.

Отец Род, матушка Жива.

Мог Сокол свою веру насадить, по капищам огнем и мечом пройтись. Мог.

Но поступил иначе.

Договорился он с волхвами и получил за это благословение на всю свою династию. И правил долго и счастливо, и стольный город Ладога на реке буйной встал…

А вот ежели Илья и царица… а вдруг от него у царицы сын будет? Или дочь? Это ведь уже не соколиная кровь. И…

Для царицы – смерть.

Для прелюбодея – тоже. Оскопят и на крест взденут. Там и подохнешь…

А ведь могут и дознаться. Если кто проговорится…

Марина словно почуяла:

– Ты не бойся, Илюшенька, стерегусь я, как могу. И ты стерегись.

Илья был согласен. Стеречься – ладно. Но отказаться от этого счастья, от этого вихря чувств, этого безумного угара?

Пусть лучше убьют!