– УСТЯ!!!

Матушка подбежала, за плечи схватила.

– Устяша, да в уме ли ты?! А как зараза это?!

– Не зараза… – Устя сама едва хрипела. – Не зараза. Порчу на нее навели, маменька.

Вроде и негромко говорила, а как-то все услышали. В стороны так шарахнулись, словно на них переползти могло.

А может, и могло. Это дрянь редкостная, сколько зла в нее ведьма вложила, столько и будет рассеяно. Не на одну Верку не хватит – еще кого зацепить может. Очень даже запросто. Родню ее, особенно по крови… вот кому бы к ней не подходить! А то и вовсе в церковь…

– Порчу? Да кто ж мог-то?!

Устя головой тряхнула. Она в разум возвращалась, успокаивалась. Дышала ровнее. Теперь и ответить могла спокойнее.

– Матушка, чего тут удивляться. Как батюшка эту дуру пригрел, так она заносливой стала да кичливой. Небось кого и оскорбила. Вот и отплатили.

– И так… так страшно?

– А порча вообще выглядит страшно. И действует мгновенно.

– Не видывала я такого, не слыхивала. Чтобы медленным изводом людей губили – это бывает. Но чтобы в миг единый?

Устя ответила, даже не задумываясь:

– И такое бывает, матушка. Когда через кровь действуют. Когда убить хотят сразу. В миг единый. Она ведь недолго мучилась?

– Да уж… страшно-то как, Устиньюшка!

– Не бойся, маменька. Такое легко не сделаешь, сильная ведьма быть должна, жестокая. Условия должны соблюдаться самые разные, кровь должна быть человека, на коего порчу навели. Легко да просто этого не сделаешь. И время должно быть такое… новолуние.

Боярыню то не успокоило. Устя только руками развела.

– За кровью следи, матушка. Не оставляй, не доверяй.

– А тебе, дочка, откуда про то ведомо?

Вот отца тут и не хватало. И, судя по взгляду, он на матушку что-то недоброе подумал. Ой некстати! Не вздумал бы предположить, что та его полюбовницу в могилу свела. Тьфу!