– Верку вспомнила. Как она… и сомлела.

Это священнику тоже понятно было. Девка все-таки, как тут не сомлеть?

– Молись, чадо. Читай Символ веры, а если что – «Да воскреснет Бог и расточатся врази его».

– Благодарствую, батюшка.

Получила Устя еще одно благословение – и священник отправился покойную отпевать как положено. Страшно, конечно, а все ж чадо Господне, мученической смертью умершее – нельзя в последнем ей отказать. Ох, как бы на кладбище не перекинулось, а пуще того на него самого.

Три дня ждать?

Псалтырь читать?

Поп только рукой махнул. Сегодня же похороним! По чину там, не по чину… страшно! Понимаете? Страшно!

Да и приплатил за это боярин как бы не втрое. А боярышня – а что с ней? Жива, здорова, в вере крепка. Ему того и достаточно.

Брат и сестра вдвоем остались.

Помолчали.

Первым Илья молчание нарушил:

– Устяша, что это было-то?

– То и было, Илюша. Навроде твоего аркана, только тот убивал медленно, а это – быстро.

Илья как представил, аж побледнел.

– И со мной бы… вот ТАК?!

– И с тобой так же. Порче все равно, ей убить надобно.

– Устя… страшно-то как.

Устя поняла – брат полностью подавлен. Не то никогда б она тех слов не услышала. Ни разу Илья в своем страхе не сознавался, только вперед шел и дрался. Или ругался черными словами.

– Страшно, братец. А больше всего то страшно, что не знаем мы врага в лицо.