– Поделом тебе! Вон поди, тебя проводят!

Марина в ладоши хлопнула, сенная девка появилась.

– Иди, Илюшенька. Иди отсюда…

Илья и пошел, голову повесив. А только…

Три дня назад еще не ушел бы никуда. На коленях ползал, голову бы об стену разбил. А сейчас идет, вот… и помирать не собирается.

Зато шепот сестры мерещится:

– Иди, Илюшенька. Все хорошо будет, я знаю. Даже коли кричать будет, терпи. Обойдется. Хуже, как обиду затаит да мстить примется. Тогда все наплачемся.

Умна у него сестренка. И как он раньше про то не догадывался?

* * *

– Мишенька, радость моя!

– Ксюшенька! Птичка моя райская, яблочко спелое…

Каких только слов парень для девки не найдет. Особливо когда не люба она ему, а только надобно, чтобы послушала да сделала, как велят.

Аксинья про то не догадывалась, слушала как музыку.

– Мишенька, меня в палаты царские не пускают. Не берут с собой!

Вот и ладно.

Нужна ты там, как прошлогоднее… гнилое яблоко.

Но вслух Михайла то не сказал.

И обнял, и приласкал, и погладил, и успокоил.

– Ксюшенька, неужто ты на сестру родную управы не найдешь? Ты у меня умница, все у тебя получится… сделай вид, что одумалась, поняла все… вот и видеться чаще сможем!