А вот только нечего им было рядом с лазом делать, вот нечего! А еще…

– Трут еще мне дай.

– На.

Михайле и того хватило. Это в пиесках, на ярмарке скоморохами сыгранных, тати свое черное дело подробно обсуждают да ждут, покамест не схватят их. А в жизни не так оно.

Все до дела обсуждается. Все проговаривается. Кому и откуда идти, кого и когда бить… понятно, бой все поменяет, но основа останется. И вот такие мелочи.

Кому трута не хватит, кому пара стрел понадобится или нож наточить…

Михайла и не колебался, когда две тени полезли в дыру. Дождался, пока второй пролезет, и отлепился от забора прямо у него за спиной.

Кистень, гирька на цепочке, только свистнул. Ударил, с виском ворога встретился, аж хрупнуло. После такого удара если и живут, то недолго и плохо.

А Михайла уже заорал что есть силы:

– РАТУЙТЕ, ПРАВОСЛАВНЫЕ!!! ПОЖАР!!! ГОРИМ!!!

Рассчитал он совершенно верно. На такой вопль и все, кто рядом был, и кто мог – все кинулись.

Пожар же!

А Ладога больше чем наполовину деревянная, страшно это.

Когда скачет огонь от крыши к крыше, когда пожирает дома, когда проваливаются стропила, поднимая тучи огненных брызг, – и все это летит дальше, и губит, губит…

Орал Михайла так – и мертвые бы поднялись.

Тать ощерился, в темноте лезвие ножа блеснуло.

Михайла дыру загородил, а куда ему еще? Там, за ней, свобода и жизнь. А здесь его… вот уже, бегут люди, шум раздается…

Взмах… еще один.

И наново!

Уйти от удара до конца Михайла не успевает, нож рассекает рубаху, добирается до тела… больно!