Сил у Устиньи больше не было на разговор. Развернулась да и вышла.

* * *

Не прогадал Михайла.

Когда снаружи заорали вовсе уж дико, что не удается терем потушить, не вытерпел боярин.

Пока еще можно, за самым ценным ринулся.

И Михайла за ним.

Риск большой, конечно, да ведь и выигрыш какой! Опять же, сразу не займется такая громада, это дыма больше… Михайла и сам тому помог, пару горстей серы добавил, пока не видел никто. А с нее и дыму, и едкий он, и пакостный… Отравиться им легко можно.

Так что Михайла лицо тканью мокрой замотал.

Заодно и не узнает его никто лишний.

А вот у боярина такой защиты не было. Ровно кабан в камыши, вломился Роман Ижорский в одну из горниц, к половице кинулся, на себя потянул.

Открыть успел.

А вот достать содержимое – нет.

Михайла его за волосы схватил да горло ножом и перехватил, ровно овце какой. А как иначе-то?

Нельзя боярина в живых оставлять, он за добро свое такой розыск учинит, небо с овчинку покажется.

А так и боярина нет, и захоронки его тоже нет, а была ли она тут?

Поди сыщи потом.

Кровь потоком хлынула, и в ухоронку, и на ларец… не рассчитал Михайла чуточку. Да что та кровь?

Тело неподъемное в сторону спихнуть ногой, руки в тайник запустить и выдернуть на себя небольшой ларчик. Пусть в крови… скользкий, зараза! Ну так кольцо на крышке есть, за него подцепим. Тяжелый, сволочь.

Плащ на него накинуть да и ходу отсюда! Чего он тут забыл?

Через окно, конечно, не через дверь. Покамест все позади терема суетятся, и вроде как не затухает пока огонь. Хорошо хоть на другие дома не перекидывается… Потушат ли?