Не нашли ничего?

Или… помогли им не заметить?

Нет, не второе, это уж точно. Свекровушка проклятая, царица Любава, будь она неладна, такой секрет никому б не доверила. Никогда.

А повитухи потом живы остались, это я точно помню. Одна еще меня потом осматривала, перед моим отъездом в монастырь.

Не была Марина беременна. Иначе б ее свекровка не отпустила никогда. При себе бы продержала, ребенка забрала… или отравила б ламию прямо там, в тереме. Это уж точно!

Не получилось что-то?

Глаза отвела?

Нет, глаза отвести она может, но не многолюдью. Одному или двум – ладно еще! А когда десяток человек, кто-то неладное да заметил бы. Нет, не было у нее ребенка.

Почему?

Что-то не так пошло?

Борис погиб, ребенок не получился… то есть не Марина в его смерти виноватая? Получается, что так. Ей то невыгодно было.

Ей бы и еще раз попробовать… я же не умерла! А и умерла бы – Аксинья под рукой! Кровь та же, а глупости… хотя чего мне-то кивать? Я и еще дурее была!

Так что не Марина то.

А кто?

Хозяин ее? Но ему тем более какой смысл? Один раз не получилось, так можно второй попробовать, и достаточно быстро.

Только вот… почему не получилось?

Могла я своего ребенка возненавидеть? Тогда? В той, черной жизни?

Нет, не могла. И не могла я тогда ненавидеть, сил ни на что не было, и… радовалась я малышу.

Это Фёдора я ненавидела, а ребенок – моя кровиночка. Мое сердце, мое солнышко ясное… как себя саму ненавидеть? Нелепо даже…

Нет, в этом я себя не упрекну. Ребеночка я любила, а плод погиб…