Нельзя.

Платон такой выход нашел, о котором и не думала Любава. А ведь он все проблемы, считай, решает!

– Вот, тогда делай, что скажу! Представь, как тебе завидовать будут все! Царевной станешь!

– А сестра прежде всего! – подлила масла в огонь боярыня Варвара.

– Я… да! Устька завидовать будет!

Женщины переглянулись.

Завидовать?

Это вряд ли, радоваться, скорее. Но кто о таком будет юной дурочке говорить? Пусть сделает, что сказано, а там посмотрим!

– Тебе и делать-то ничего не придется, просто вплети ей в косу жемчуг заговоренный.

– Хорошо. А что от того будет?

– Прыщами она покроется. Фёдор от нее и отвернется, а ты рядом будешь. И он на тебя внимание обратит.

– Как Марфа?

– Почти, только сестре твоей легче будет. Прыщи ж, не язвы какие…

Марфу Данилову два дня назад в монастырь увезли, отмаливать. Не пошел боярин Данилов в рощу Живы-матушки, решил в монастыре попробовать.

Кто другой, поумнее, и про боярышню Утятьеву спросил бы, и про остальных боярышень – Аксинье сие и в голову не пришло. Ей просто хотелось сестре напакостить. Она жемчуг взяла, провела по голубоватой нити кончиками пальцев.

– Красивый.

– К себе примерять не вздумай, опрыщавеешь.

Аксинья, которая так сделать и собиралась, чуть руку не отдернула.

– Ой… да, конечно!

– А потом покинет боярышня Устинья дворец, прыщи и пройдут потихоньку. За год примерно.