Зубы острые, ровно кто их напильником затачивал. Каждый зуб. У человека-то и не будет так, он себе язык такими клыками изранит.

– Упырица.

Агафья, а в плаще именно она была, головой качнула утвердительно:

– Из старших. Не кровососка она, клыков нет.

– Все одно проверить надобно.

Ветка березы над гробом завяла, свеча затрещала, воск почернел…

Вторым крышку гроба сняли у Данилы Захарьина.

Третьим – у боярина Никодима.

У последнего все как до2лжно было: одежда истлела, тело истлело…

А Данила Захарьин лежит, ровно вчера умер, только одежда чуток подпортилась, и старуха лежит себе, платье драное, а сама ровно живая.

Человек в плаще их оглядывал долго, думал о чем-то. Потом одного из парней подозвал, попросил – о чем? Долго ждать не пришлось, парень с молотком прилетел. Человек в плаще из кошеля два кола осиновых достал: один в грудь боярыне Ирине забили, второй – боярину Даниле.

Обоим в рот сухую траву сунули. Но так и не видно, ежели не приглядываться. Одежда пышная, колья небольшие. Да и трава во все стороны не торчит. Там и стебелька хватило бы.

Потом крышки гробов на место опустили, и человек в плаще на каждом гробе воском коловрат нарисовал. Правильный, с восемью лучами.

Только после этого ушли все из усыпальницы.

Никому и невдомек было, что в ту же ночь проснулась от боли в груди вдовая царица Любава.

Проснулась, чуя пустоту и боль. Опасность и страх.

Неужели?..

КТО?!

Глава 11

Глава 11