Какая ей разница, что с бабами этими будет?

Пусть хоть подохнут обе, ей оно безразлично! У нее Феденька есть, сыночек родненький, о нем она и заботиться будет. А эти…

Сами встретились?

Сами и виноватые…

* * *

Устя не успела вещи в сундук сложить, потаенная дверца скрипнула.

Обернулась девушка, заулыбалась.

– Боренька!

– Устёна!

Царь к ней шагнул, за руки взял.

– Устёна, милая, ты здорова ли?

– Теперь здорова, Боря. Теперь хорошо все.

– Ты с мачехой моей договорилась? Она тебе что пообещала?

В миг единый Устя посерьезнела, руки высвободила.

– Боря… сядь, прошу тебя. Послушай. Плохо все очень.

– Что – плохо, Устёна? Мне кажется, так все очень хорошо даже. Пусть Федька на сестре твоей женится, лишь бы не на тебе.

– Женится, – невесело Устинья усмехнулась. – Другое плохо, Боренька. Не сама я упала, не своей волей, Аксинья, дурочка маленькая, мне в косу жемчуг вплела, не простой, заговоренный. Паука того помнишь?

Борис только кивнул. Вмиг хорошее настроение как тряпкой стерло.

Помнил ли?

В другое время и не поверил бы, и не задумался. А вот так, когда аркан с него сняли, когда сам паука видел, когда горело сушеное чудовище, а его аж трясло…