* * *

Борис едва до конца досидел, уж потом отпустил всех, патриарха к себе позвал:

– Поговорить хочу, Макарий.

– Как велишь, государь.

Борис долго тянуть с вопросами да вежество разводить и не стал, рубанул с плеча:

– Что тебе Любава за этот спектакль пообещала?

Патриарх тоже не стал отнекиваться да круги плести. Когда б не спросил государь – то одно, а ежели понял… чего врать-то?

– Государь, мне царица ничего не обещала, уговорила попросту. Боярышня Устинья для царевича жена плохая, да ты и сам то видишь. Слишком она умна да сильна, она Фёдора в дугу согнет, от матери оторвет.

– Ему бы и на пользу, нет?

– Не знаю, государь, не ведаю. Фёдор легко чужому влиянию поддается, тебе то ведомо. Сейчас жена им управлять не будет, а мать его крепко держит.

– Мать тоже не вечная.

– А потом ты, государь, ее заменишь. А боярышня Аксинья глупа да податлива, будет детей рожать да покрова расшивать, ей большего и не надобно. Чернавок гонять да мужа ждать.

– Это верно. Откуда Любава знала, что Устинья упадет так-то?

– Про то не ведаю, государь. Может, договорилась она с боярышней, может, еще чего, могла она. А мне так объяснила, что никогда бы Феденька не согласился на замену, вот и пришлось хитростью взять. И тебе она признаться не могла, ты вранье не одобряешь, а как раскрыл бы ты замысел ее, так второй раз не получилось бы уже.

Борис подумал зло, что так ему и Любава скажет, слово в слово. И не отмолвишь ведь!

– Не получилось бы, это верно. Хорошо, Макарий, когда венчать этих двоих можно?

– Так через три дня, государь, и повенчаем, как до2лжно.

– Вот и ладно. От меня подарок жди хороший.

– Благодарствую, государь. А все ж ты тоже о женитьбе подумай. Покамест боярышни во дворце, их и задержать можно?

Борис брови поднял, а потом и улыбнулся: