И ничего-то больше нет здесь и сейчас в целом мире. Только гора, олива, три старика, и я.

Ш-шурх… старческая рука касается фигуры и замирает, и вместе с ней замирает весь мир, ожидая хода. Ход… и мир будто откликнулся порывом ветра.

Тишина. Ш-шурх… чуть иначе склонил голову второй старик, и мир снова замер. А третий наблюдает.

Р-раз! И это просто старики, а не… кто бы там не был. Осталось только уходящее ощущение чего-то необыкновенно важного, чего-то…

… улыбаются мне. Обычные старики, давно избавленные внуками и правнуками от домашних дел, но сохранившие ещё светлый разум и достаточно сил, штобы собираться вот так вот, за шахматной доской под старой оливой.

— Можно? – такой говорливый обычно, я не нахожу слов, и только показываю умоляюще на фотоаппарат. Знаю, што ни в исламе, ни в иудаизме это не приветствуется, но…

… переглядываются, и кивают молча, всё с теми же светлыми улыбками людей, перешагнувших земные условности.

Сделал снимки, а потом просто сидел, и смотрел за шахматной партией.

« — Медитация» – откликнулось подсознание.

Назад спускался умиротворённый, и пожалуй – немножечко более мудрый. Совсем немножечко.

Знак. Как ни крути, но фактически носом тыкнули, как кутёнка в насцанное.

Перекрёсток цивилизаций и культур, Святой Город. Возможности. Репутация.

Ка-ак накатило понимание! До слабости в ногах, до тремора, до темноты перед глазами.

С погоней этой за деньгами вляпаться мог… на весь мир! Какие-то панамы, сомнительные просто в силу моего малолетства сделки, карты… а?!

Репутация удачливого игрока в карты или ловкого пройдохи, способного заработать денег на пустом месте, начисто почти убивает остальные возможности. А я… я пока не знаю, кем хочу быть, но лучше иметь свободу выбора, чем не иметь.

Спускаясь вниз по каменистой тропке, уже просохшей насквозь и сызнова начавшей пылить, обдумываю ситуацию, в которой оказался, и главное – как из неё можно извлечь больше профита.

Репортёр в тринадцать лет… и пусть не совсем… пусть! Это забудется, а вот што стал – запомнится. И што первая моя статья, пусть даже и в весьма формальном соавторстве с опекуном, вышла в двенадцать годков, тоже.

Потом расследование на сахарном заводе, да и не только оно. Пока под псевдонимом, но это только пока. Начнут злопыхатели, так нате козырь! А фельетоны, песни? Не-е… с этой стороны гладенько всё.

Карты… с этой стороны лучше таки нет, потому как репутация удачливого игрока в тринадцать годков, она несколько с подвохом. А ежели неудачливого, так и зачем играть?