Сорок шестая глава

Сорок шестая глава

— Фима! Фи-има! — голосом, способным перешуметь чаячий базар, воззвала тётя Эстер, распахивая навстречу мне глаза и руки. Шаг навстречу с извозчичьей пролетки, и вот меня прижали с размаху к пышной груди, задохнув лицо, — А вырос! Вырос-то как! Фи-ма!

– Да иду, иду! – ловя ногой ускользающую туфлю без задника, на пороге показался запыхавшийся дядя Фима в домашней одёжке.

— А-а! Шломо! — возопил он жирным голосом, – Ну-ка поворотись!

Объятия, тисканья, трепление щёк и взъерошиванье волос, да всё это шумно и очень по-одесски, с привычкой ничуточку не таиться, потому как соседи всё равно будут в курсе, штоб они были здоровы!

— А похудел! – всплеснула полными руками тётя Эстер, отпуская меня на миг, дабы тут же с озабоченным видом ущипнуть за щёку, – Вот тибе и Палестина, где реки полны молоком и мёдом, а поверх плавает маца! Фима! Ты погляди, какой мальчик худенький, и скажи потом Иосифу за то, и за Палестину тоже, потому как рвётся сына, сам не понимая, куда!

– Мальчик растёт! – отдуваясь, отозвался дядя Фима, сгибая мне руку, — ну-ка напряги! И наш тоже, хотя немножечко опасаюсь, шо не туда.

Я послушно напрягаю, и Бляйшман грустно вздыхает, согнув свою руку, и косясь на жирный бицепс. Дескать, вот это – да, мышцы!

– Я тебе шо говорила?! — уловила супружница, делая руки посредине туловища за неимением боков, -- Мальчик голодный и хочет кушать, а ты его на пороге стоишь, как опять!

Извозчик, молодой совсем турок, глядящий на всё это с открытым ртом и интересом человека, впервые попавшего из провинции прямо в цирк, помог слугам сгрузить поклажу и уехал, постоянно оглядываясь. Дружелюбно скалится Момчил, и кажется, рад вполне искренне, несмотря на давнее.

Занесли багаж, и дядя Фима заторопил меня в домашнюю мыльню, куда и сам пошёл на поговорить, а заодно и сполоснуться.

« – Ох и разожрался!» – заметилось мне ненароком. Деловой мой партнёр как нельзя сильно стал походить на волосатый такой арбуз, и даже хвостика за пузом не видать.

Плескаясь, он смывал пот и жаловался мне на любимую супругу, у которой нет понимания насчёт пользы алкоголя с утра. Женщина! Што она может понимать в мужском организме, не считая этово самово!

– Наспех, – сокрушалась тётя Эстер полчаса спустя у накрытого стола, чуть ли не прогибающегося посерёдке под тяжестью и богатством блюд, – разве так гостей? Ну ничего, вечером уже нормально посидим.

От её посула заранее заныла печень, и я замахал руками:

– Тётя Эстер! Да ваше наспех иным библейским царям за пир сошло бы!