Это сражение было самое кровопролитное в продолжение всей Шведской войны, или, лучше сказать, это была резня, а не сражение. Шведы потеряли в этой битве всех лучших своих офицеров, и более 2000 человек солдат пали на месте. По сознанию всех беспристрастных военных писателей, сражение при Оровайси было последний удар шведской армии (coup de grâce). Но шведы дрались с величайшим мужеством, и едва одно сражение в Европе в течение нынешнего века – Бородинское – может представить пример такого ожесточения и постоянства в оспаривании победы, как сражение при Оровайси. Дрались беспрерывно с 7‐ми часов утра до 12-ти вечера, в стрелках, колоннами, в шанцах, на штыках и в ручную схватку. С обеих сторон все были в деле, от генерала до солдата. С нашей стороны убит один офицер, ранено 25, без вести пропал один; нижних чинов убито 120, ранено 640, без вести пропало 108 человек[1523].

В присутствии одного шведского генерала сравнивали сражение при Оровайси с сражением при Маренго, в котором Наполеон точно так же, как граф Каменский, личным мужеством восстановил сражение, с батальоном консульской гвардии, и исторгнул победу у австрийцев. Храбрый шведский генерал улыбнулся и отвечал: «Уважаю Наполеона и сражение при Маренго почитаю великим подвигом; но… против него были не шведы!»

Наши войска провели ночь возле кирки Оровайси. Солдаты так были измучены, что не хотели даже варить пищи. Граф Каменский обошел кругом биваки, благодарил офицеров и солдат и посеял в них новый жар к битвам. С солнечным восходом войска уже были готовы к походу. С радостью смотрели наши на шведские батареи, шанцы и засеки, оставшиеся в тылу, и вспоминали о преодоленных трудностях как о веселой пирушке. Все благодарили графа Каменского за победу, и радостные восклицания раздавались при его появлении. Таков русский солдат! Он любит, как отца, начальника, который ведет его в опасности, если видит, что начальник разделяет с ним все трудности и стоит крепко за честь России. Граф Каменский знал дух русского солдата, любил его и заставлял переносить то, что другие почитали невозможным, а это-то именно и нравилось солдатам и офицерам. «Господа и вы, ребята, я на вас надеюсь!» – говорил граф Каменский пред трудным делом. «Не ошиблись, ваше сиятельство!» – отвечали офицеры. «Рады стараться», – повторяли солдаты, и трудности исчезали. Победа была постоянною спутницей корпуса графа Каменского!

В то время как происходило кровопролитное сражение при Оровайси, генерал Казачковский сражался при Нидергерми и при Нюкарлеби, желая завладеть переправою, а полковник Властов преследовал от Индесальми шведский отряд полковника Фияндта по дороге к Гамлекарлеби и далее к северу за Нюкарлеби. Фияндт, не зная положения дел главного корпуса, опасался быть отрезанным, если замедлит в маневрировании, а между тем сильный натиск Властова и несколько удачных стычек заставили его отступать. Таким образом Властов занял без боя Гамлекарлеби и остановился в тылу неприятельской армии на большой дороге. Но когда корпус графа Клингспора и отряд генерала Грипенберга приблизились к Гамлекарлеби, Властов отступил к Кроноби, т. е. в сторону, и дал шведам пройти, ибо с отрядом в тысячу человек он не мог отрезать ретирады вдесятеро сильнейшему неприятелю и только напрасно пожертвовал бы людьми. Однако движение Властова на Гамлекарлеби так же, как и подступление генерала Казачковского к Нюкарлеби, т. е. в тыл шведской армии, много принесло пользы тем, что заставило шведские отряды сосредоточиться по одному направлению и угрожало пресечением ретирады графу Клингспору в случае совершенного разбития отделенных от него отрядов. После сражения при Оровайси граф Клингспор поспешно ретировался за Нюкарлеби, сжег мост (3 сентября) и остановился на позиции при Сундби, чтоб успеть вывести из Якобштата свои запасы и госпитали. Кульнев перешел вброд реку Карлеби-Эльф, овладел Нюкарлеби, где найдены огромные военные запасы, и принудил Клингспора поспешно отступить к Гамлекарлеби. 7 сентября занят русскими Якобштат. Отряд Казачковского соединился с корпусом графа Каменского в Нюкарлеби.