На зорьке, пока сопровождавшие спали по своим купе, Серго выбрался из вагона, погрозил охраннику, чтоб не поднимал шум, ушел в рабочий поселок. Ходил меж рядами бараков, тяжко вздыхал, клял себя: разве это жилища? Разве таких достойны главные герои эпохи? Резанули, вспомнившись, строки, написанные им на этапе: «Еду сегодня дальше под лязг и бренчание моих кандалов и чувствую себя как камень». Именно такое сейчас состояние… За окном углядел семью — жена с мужем собирались чай пить. Постучал.

— Чего надо? — Встретили неласково.

— Простите, пожалуйста. Вот приехал, ищу работу. Как тут?

— Ты что, слепой-глухой, что ли? — Муж обвел взглядом убогое убранство барака, застиранные занавески, отделявшие семью от семьи. — Хреново тут. Садись, коли пришел. Нюра, плесни ему. — Подвинул по дощатому, добела отскобленному столику небольшой кусок хлеба л сторону алюминиевой кружки, предназначенной для пришельца.

Серго деликатно отстранил хлеб: ведь он по карточкам, а кипяток, приятно пахнувший морковью, с удовольствием пил.

— Значит, хреново?

— Начальства кругом — пруд пруди, а порядка… Зарабатываем средственно. Мы с Нюрой приехали из Макеевки — подкрепление Магнитке от Донбасса. Я горновой, Нюра — на обрубке в прокатном. Да куда их девать, денежки? Намантулишься у печи — беги на другой конец в хвост к магазину! А хлеб-то какой! Ты протведай для интересу.

Серго бережно отщипнул от ломтика:

— Горчит, полынью отдает. Засорены поля уральские…

— Это бы еще полбеды. Глянь, какой он кляклый. Воду от души льют, ворье! Истинно — кирпич. Ровно глину замешивают.

— А бани какие! — подсказала Нюра, проворно прибирая со стола. — А вода! За одним ведром настоишься к колонке. То идет, то нетути. Несмашная, тепленькая и осадок — вон какой в кружке…

Секретарь Уральского обкома Кабаков, секретарь горкома, председатель исполкома и начальник строительства настигли народного комиссара на проспекте Металлургов. Орджоникидзе стоит возле хилого деревца. И листочки и ветки плотно залеплены бурой пылью. Точно и так не ясно! Серго проводит носовым платком по оконному стеклу в первом этаже нового дома, укоризненно предъявляет грязные полосы подошедшим, задирает голову, приглашая полюбоваться фасадом — ни открытого окна, ни форточки! Это в июльское, по-южноуральски знойное утро. Пыль шибает в глаза, скрипит на зубах.

— И вы называете это соцгородом? — Серго обращается сразу к четверым, прожигает взглядом.

Все наперебой оправдываются: проект утвержден там, где следует. Создавали его на бегу. Не успели изучить розу ветров, положились на данные по соседнему Белорецку. Американцы подвели с технической документацией: непривычны для них наши темпы...