— Итак, Дэвид, расскажите мне немного о себе.

Я посмотрел в его добродушное лицо. Что мне рассказать? Да и поверит ли он?

— Мой отец сидел в Сан-Квентине, — заявил я, и брови доктора Дэвиса взлетели вверх. Я поведал ему о Джордже и о том, как мы скрывались в индейской резервации.

— Никому нет дела до того, что ты натворил, если ты соглашаешься работать там. Потом наша мать сошла с ума — а может, она всегда была сумасшедшей. Отец потерял работу в страховой компании, мы разорились и бросили маму, а мне едва не отстрелил задницу пьяный старик-навахо.

Рассказывая, я загибал пальцы.

— Мы жили на чемоданах, и, кстати, восемнадцать мне исполняется только в воскресенье.

— Как же вы попали в школу Уолтера Джонсона?

— Вообще-то случайно. Отец собирался проработать в главном управлении БДИ в Вашингтоне всего полгода, и большую часть моей старшей школы мы кочевали между Форт-Дефайнс и Северной Каролиной, где у мачехи живут родители. Я пропустил почти год занятий. Благодаря моему тренеру, Чонси Форду, в школе Уолтера Джонсона мне все-таки выдали диплом. Но я ничего не сдавал. Без его помощи — и без вашей — я бы всю жизнь заливал бензин, подрабатывал кэдди или вкалывал на стройке. Вы дали мне шанс — спасибо вам!

— Я не уверен, что все правильно понял, но вы — желанный гость в моем офисе в любое время. Определенно вы знаете, как меня найти.

Он поднялся и, обойдя вокруг стола, снова пожал мне руку.

— Судя по тому, что я увидел и услышал, вы тут не пропадете. Добро пожаловать в Монтгомери-колледж, Дэвид Кроу.

В следующие два года я сменил несколько квартир и редко виделся с родными. Я много трудился, чтобы получать приличные оценки, и подрабатывал в гольф-клубе и других местах. Временами у меня оставалось не больше доллара на еду, я с трудом набирал денег на квартплату, а мой «Рамблер» ездил практически на святом духе.

К тому же зрение у меня продолжало ухудшаться. Окулист сказал, что единственный способ скорректировать мою сильную близорукость и астигматизм — заказать специальные очки «Цейсс» из Германии. Но каждое стекло стоило пятьсот долларов — неподъемная для меня сумма. Я попросил его сделать мне дешевые очки для чтения, а на людях обычно появлялся в контактных линзах. Очки оказались такие толстые, что я смотрел словно в телескоп, а контактные линзы натирали, как наждачная бумага. Глаза у меня болели с той минуты, как я просыпался, и до позднего вечера, когда я наконец засыпал.

Но все равно я благополучно сдавал экзамены, а благодаря подготовке тренера Форда сумел попасть в команду по бегу. На втором году обучения, весной, я получил степень бакалавра гуманитарных наук.