Я перебросил ноги через край кровати, встал и потянулся.

— Я смог выжить с тобой, матерью и Моной, так что готов к чему угодно.

Отец улыбнулся. Он принял это за комплимент.

— Ты — самый изощренный врун, каких я только знаю, а я знаю очень неплохих. Черт, да я и сам такой. Я видел тебя в деле. Ты можешь уболтать кого угодно. Это бесценно. Язык вывел бы тебя даже из Сан-Квентина, как меня когда-то, только гораздо быстрее.

— Я не знаю, что делать дальше.

Правда, я уже давно решил, что не стану заниматься ничем, за что можно угодить в тюрьму. Больше нигде мои способности не требовались, разве что в политике, но это была, на мой взгляд, совсем уж бесполезная профессия. Ежедневное чтение «Вашингтон пост» только укрепило меня в этом мнении.

— Жизненный опыт куда важней, чем образование.

Отец положил руки мне на плечи и посмотрел на меня сверху вниз с мягкой улыбкой.

— Официальное образование дает тебе зарплату. А самообразование может дать капитал. С официальным образованием у тебя всегда были нелады. Похоже, тебе не нравится работать на других людей, но в целом ты работы не боишься. Читай великие книги, учись у гениев всех времен и следи за языком. Пора тебе начать жить своим умом.

Отец желал мне добра, по крайней мере, в том виде, в каком сам его понимал, с учетом его причудливых представлений о родительском долге. Но что я буду делать в этом мире один? Плохой слух и зрение, да еще вдобавок дислексия оказались куда более серьезными препятствиями, чем я себе представлял. В учебе я отстал от своих одноклассников на световые годы.

И все-таки я чувствовал, что, несмотря на физические ограничения и все испытания, через которые мне пришлось пройти, а может, благодаря им, я многого добьюсь. Я не стану всю жизнь срезать дерн, наливать бензин и развозить газеты.

И уж точно я не собирался применять свои способности, чтобы скорей выбраться из Сан-Квентина.

Глава 44

Глава 44

После выпускного я купил за сто долларов потрепанный фиолетовый «Рамблер» 65-го года выпуска и чувствовал себя ограбленным. Из коробки передач подтекала жидкость, а маслом он плевался хуже того «Форда», который отец оставил маме, когда мы бросили ее.

Мать Джеймса предложила мне комнату и стол в их доме за двадцать пять долларов в неделю. За неимением других вариантов пришлось согласиться. Все лето я работал на стройке — клал фундамент для нового жилого комплекса. Погода стояла влажная и жаркая, а мне приходилось целыми днями возить в тачке бетон и тоннами разгружать кирпич и цементные блоки. Это было почти так же тяжело, как работа на дерновой ферме.