Во второй половине 1870-х годов в письме издательнице журнала «Русский рабочий» М. Г. Пейкер Лесков излагает похожие идеи:

«Всё хорошо, что искренно и что живет в нас ради любви ко Христу, владыке и повелителю нашему: в этом настроении “всё привменяется во благое”, и задача приведения “к одному знаменателю” решается многими способами… так верю, не боясь ничьих мнений и уважая все мнения, которые искренни и честны. В этой ереси я прожил жизнь и молю Богу (так. – М. К.) позволить мне в ней же и умереть, храня веру, надежду и любовь»624.

«Всё хорошо, что искренно и что живет в нас ради любви ко Христу, владыке и повелителю нашему: в этом настроении “всё привменяется во благое”, и задача приведения “к одному знаменателю” решается многими способами… так верю, не боясь ничьих мнений и уважая все мнения, которые искренни и честны. В этой ереси я прожил жизнь и молю Богу (так. – М. К.) позволить мне в ней же и умереть, храня веру, надежду и любовь»⁶²⁴.

«На краю света» оказывается подступом к формированию взглядов Лескова на писателя как на миссионера. Незадолго до смерти, в 1894 году, он сформулирует эту мысль: «Дело честного писателя – служить тому, чтобы Царство Божие настало на земле как можно скорее и всесовершеннее»⁶²³.

Еврейский вопрос

Еврейский вопрос

Рассказ «На краю света» вскоре после первой публикации вышел отдельным изданием, удостоился нескольких доброжелательных рецензий⁶²⁵ и… понравился даже самому Победоносцеву, которому были близки взгляды Лескова на крещение иноверцев⁶²⁶. Словно бы в пару первому своему «миссионерскому» рассказу Лесков вскоре написал второй, «Владычный суд», на ином материале продолжая развивать тему крещения и имперского доминирования. Главную сюжетную роль в нем тоже играет иерарх, на этот раз названный полным именем, – митрополит Филарет (Амфитеатров), чей «владычный суд» помог незаконно взятому в кантонисты мальчику-иудею освободиться от службы.

По службе в рекрутском присутствии в Киеве Лесков хорошо помнил, как еврейских мальчиков забирают в армию, вырывая из «теплых постелей» и материнских объятий, но, вероятно, знал и задолго до этого. В «Овцебыке», рассказывающем о его ранней юности, есть печальный эпизод о том, как «партию малолетних еврейских рекрутиков перегоняли через город»⁶²⁷. После вступления на престол Александра II началась постепенная либерализация политики и в отношении евреев: набор еврейских мальчиков в кантонисты был прекращен, в 1860-е годы несколько категорий еврейского населения получили право жить за пределами черты оседлости[114].