Реквием
Реквием
Новая попытка Лескова реализовать высказанные им в программной статье «Русского мира» идеи о преодолении разрыва поколений, оживлении исторического прошлого и обретении в нем идеальных людей была сделана в «Захудалом роде» (1874). Это одна из самых стилистически гармоничных хроник Лескова, полная печали и ностальгии по невозвратному, последнее его крупное опубликованное (в катковском «Русском вестнике») произведение, еще одна его художественная проповедь.
В «Захудалом роде» Лесков впервые последовательно заговорил не о неприметных людях из крестьян, разночинцев, мещан, священников, а о российской аристократии. Заговорил, чтобы проститься и с этими богатырями. «Захудалый род» – реквием, отпевание покидающих историческую сцену типов и людей старой складки. Хронике предшествует значимый эпиграф: «Род проходит и род приходит, земля же вовек пребывает» (Еккл. 1:4).
Правда, эту хронику автор облек в форму семейных записок, составленных внучкой главной героини, княжной Верой Дмитриевной Протозановой. Это само по себе отчасти опровергает заложенную в афоризме Екклесиаста идею о забвении родов. Дав роду фамилию, начинающуюся с «Прото-», Лесков подчеркивает, что тот явился на историческую сцену одновременно с появлением Русской земли, а история его стала частью истории государства Российского начиная с эпохи Ивана III, когда Протозановы оказались «в числе почетных людей Московского княжества», и вплоть до первых десятилетий XIX века. Упоминание Чугуевского бунта военных поселян, случившегося в 1819 году, позволяет довольно точно датировать время действия хроники: вторая половина царствования Александра I639. Крах или вырождение рода, в долгой судьбе которого отразились процессы, происходившие в мире, – известный прием, часто использовавшийся в литературе и до, и после Лескова: в романах «Господа Головлевы» Салтыкова-Щедрина, «Ругон-Маккары» Эмиля Золя, «Будденброки» Томаса Манна640, из более поздних – в трилогии Анри Труайя «Семья Эглетьер». Интересно, что и приятель Лескова С. Н. Терпигорев, публиковавшийся под псевдонимом Сергей Агава, в 1880 году выпустил серию очерков «Оскудение», посвященных упадку поместного дворянства.
Крестьянская реформа 1861 года уничтожила самую ценную из дворянских привилегий, и одна из наиболее шумных дискуссий в прессе 1860-х была посвящена дальнейшей исторической и общественной роли дворянства в России. Газета «День», например, утверждала, что пришло время дворянству «торжественно, перед лицом России, совершить великий акт уничтожения себя как сословия»641. Понятно, что представители консервативного крыла эту позицию не разделяли. Не одобрял ее и Лесков. Еще во внутреннем обозрении 1862 года в «Северной пчеле», откликаясь на полемику о высшем сословии, он писал, что дворянство, обладая правом личной свободы и имущественной неприкосновенностью, представляет собой «наивысшую ступень» социальной лестницы и в этом нет ничего дурного – напротив, так ему проще будет помочь другим сословиям в обретении тех же прав: