* * *

Как-то в четверг, около десяти часов вечера, вскоре после начала съемок шоу «Супервет» в 2014 году я сидел в кабинете за компьютером, обхватив голову руками. Весь день мы принимали пациентов, и я только что вернулся со своей пятой за сутки, особенно изнурительной операции совершенно измотанный. За последние двадцать пять лет я не раз чувствовал себя выжатым как лимон, но на сей раз все было иначе. Это была опустошенность с примесью дурных предчувствий. Я понял, что следующий пациент будет тяжелым, сразу же. как только поговорил с лечащим ветеринаром.

Я включил свет в смотровой, как только ко мне внесли безвольно обмякшее тело двухлетней собаки породы лерчер, которую звали Уиллоу. Собаку сопровождала вся семья: Норин, Грэхэм и одиннадцатилетний Лев. Еще до того, как я закончил предыдущую операцию, мои коллеги и ассистент из съемочной группы попросили разрешения включить камеру во время этого приема. Семья согласилась, желая сделать все, что возможно, для Уиллоу и других собак в будущем.

Молодая собака с разбега налетела на дерево и сломала шею. Сейчас она неподвижно лежала на коврике в моем кабинете, тихо поскуливая. Ей было мучительно больно, шея выгнулась назад, глаза были широко открыты и налиты кровью от ужаса. Она потеряла способность двигать конечностями и что-то чувствовала, лишь когда я щипал ее за пальцы. Уиллоу была парализована, или, если точнее, находилась в обездвиженном состоянии тетрапареза. Ситуация была на грани жизни и смерти. Было ясно, что нужно принимать экстренное решение: либо усыпить собаку, либо оперировать. То есть пытаться спасти ее или отпустить с миром? Норин, Грэхэм и Лев были растеряны. Мальчик просто сидел, уткнувшись взглядом в колени, в явном смятении. Их тяжелые мысли повисли в воздухе. Атмосфера была невыносимо напряженной. Я молча осматривал собаку. Это длилось несколько мгновений, показавшихся вечностью. Собака угасала на глазах и испытывала мучительную боль.

Я быстро и спокойно объяснил, что, если мы решим делать операцию, это будет очень рискованно и тяжело. Хотя шансы на то, что Уиллоу снова будет бегать, есть, но в этом нет никакой уверенности. Норин и Грэхэм спросили, можно ли просканировать позвоночник Уиллоу, чтобы понять, насколько серьезен перелом. Я ответил, что оценить тяжесть повреждений спинного мозга не всегда возможно и сканирование не даст ответ, будет ли операция удачной. Обещать я мог только одно — сделать все возможное в этих обстоятельствах. После сканирования Норин, Грэхэму и Льву предстояло принять очень трудное решение. Они ушли в зал ожидания, держась друг за друга и цепляясь за последнюю надежду.