— Не надо, Леночка. Прошу тебя, не надо. Я тоже верю тебе, я знаю, лучше тебя никого нет. Для меня ты…

Профессор назначил меня на операцию, но не отменил предписанных Джемалом процедур. На следующее утро сразу после обхода я спустился в кабинет ЛФК на массаж и лечебную физкультуру. В просторном светлом помещении что-то изменилось, будто переставили с места на место мебель или унесли какую-то заметную вещь.

Борис делал массаж одному из бывших госпитальных. Тот лежал на деревянном топчане лицом вниз, подтянув повыше черные трусы и согнув в колене изуродованную синевато-красными рубцами ногу. Массажист ощупью находил блюдце с тальком, обильно посыпал белым порошком ладони и ритмично растирал сморщенную кожу искалеченной ноги, похлопывая по икре и бедру. Опять пудрил тальком ладони, опять растирал бугристую кожу и похлопывал по раненой ноге…

А в дальнем углу, где стояли полированные гимнастические скамьи и шведская стенка и где вчера еще весело шумел народ вокруг Люси, было тихо и пустынно. Голова моя сама собой поворачивалась так, что перед глазами оказывался этот внезапно осиротевший угол. В кабинете стало чересчур гулко от непривычной тишины. Звучный баритон Бориса бухал, точно в пустой бочке. Лицо слепого массажиста выглядело пристыженным и будто закоченевшим. Во время процедуры он вдруг останавливался, и руки его замирали на теле больного.

Я молча ожидал своей очереди. Вошла Леночка в своем коротеньком выгоревшем сарафане и неизменных темных чулках. Стараясь не слишком громко стучать протезом, она приблизилась к брату, положила руку ему на голову, спросила:

— Голоден? Пойдем ко мне, поедим?

— Не хочу, сестренка. Ты иди, иди.

Леночка посмотрела на меня скорбными глазами, кивнула и, не возразив Борису, медленно пошла к двери. Массажист закончил процедуру хлопком по ноге пациента и поднял голову:

— Есть еще кто?

— Я жду, Борис.

— А, гвардия явилась! — безрадостно воскликнул он. — Чего же молчишь? Поздоровался, говоришь? А, да, да. — Кроме нас, в кабинете ЛФК никого не было. — Не возражаешь? — Борис выверенным движением достал из портсигара папиросу, так же безошибочно повернув ее нужным концом, зажег спичку. — Подымлю чуть-чуть и займусь тобой. Ты не торопишься?

Странная тишина в обезлюдевшем Люсином углу и это курение в медицинском кабинете, я угадывал, были каким-то образом связаны между собой. Правда, мне пока не удавалось понять, в чем именно эта связь состоит. Массажист курил, безмолвно запрокинув лицо к потолку, а мне было неуютно в светлом просторном кабинете лечебной физкультуры.