В этих условиях соглашение о его будущем браке с московской княжной теряло всякий смысл, и он поспешил отказаться от него.^[878]

Все эти сведения дошли до Москвы примерно в октябре 1382 г., и Дмитрий, поняв крушение всех своих планов, по давней отечественной традиции поспешил найти виновных. Искать их долго не пришлось – главным виновником был объявлен Киприан. Летописи молчат о сути претензий великого князя к митрополиту, однако, вероятно, главный упрек Киприану состоял в том, что он так и не смог добиться того, чтобы заключенный еще в 1381 г. проект брачного договора превратился в реальность. Ссора зашла так далеко, что Киприану не оставалось ничего иного, как покинуть Москву и более не возвращаться в нее при жизни Дмитрия Донского.

И хотя митрополит уехал из Москвы, он не перестал быть главой Русской церкви. Стремясь как можно сильнее досадить Киприану, Дмитрий обратил свой взор на опального Пимена.

Известно, что осенью 1382 г. Пимен находился в Твери. Но каким образом он оказался в этом городе? Мы расстались с Пименом в конце 1380 г., когда по приказу великого князя он был схвачен в Коломне и отправлен в заточение в Чухлому. Свидетелями «встречи» Пимена на Руси стали сопровождавшие его патриаршие послы, которые по своем возвращении в Константинополь поспешили доложить об увиденном главе Вселенской церкви. Из соборного определения 1389 г. нам становится известно о реакции патриарха Нила: «Узнав об этом и почитая недобрым делом, если человек, получивший рукоположение от Церкви, каким бы то ни было образом подвергнется телесному бедствию от мирских властей, патриарх посылает грамоту князю, прося принять Пимена как местного архиерея».^[879]

Г. М. Прохоров, комментируя данную фразу, полагает, что «патриарх из соображений престижа убеждал московского князя разделить Русскую митрополию, принять Пимена как местного – т. е. великорусского – митрополита».^[880] Однако, на наш взгляд, речь в данном случае шла не о разделе Русской митрополии (свою силу сохраняли прежние решения Константинополя о ее единстве), а лишь о том, чтобы Пимен был назначен главой одной из русских епархий. Судя по тому, что он провел в чухломской ссылке «лето едино», великий князь согласился с этим предложением патриарха и в конце 1381 – начале 1382 г. Пимен очутился на свободе.

Спустя несколько месяцев пробил его «звездный час». Сразу после отъезда Киприана великий князь послал за Пименом в Тверь. Летопись сохранила подробности его торжественной встречи: «и срете его священный соборъ съ кресты, и самъ князь великы срете его далече отъ града, з детми своими, и з бояры, и со множествомъ народа, съ че-стию и съ любовию».^[881]