– Ты действуешь против интересов гроссмейстеров!

– Ян, наоборот. Я всегда только и делал, что защищал интересы всех шахматистов.

– А сейчас лишаешь шахматы потрясающей возможности снова войти в элиту международного спорта! – Тимман напоминал разъяренного бульдога, которого выпустили от души полаять на противника.

– Я убежден, что с шахматами ничего не случится, если это произойдет чуть позже, а мои права при этом будут соблюдены.

– Как ты не понимаешь, что открытие такого отеля, каким обещает стать «Беладжио», упускать нельзя.

– Я понимаю, что «Беладжио» не перестанет быть замечательным отелем, привлекающим к себе внимание, ни через несколько месяцев, ни через несколько лет. А еще я думаю, что ты как раз должен прекрасно понимать, сколько времени требуется шахматисту на восстановление после матча на звание чемпиона мира. Ян, в конце концов, тебе ли не знать? Подозреваю, что вы сейчас ратуете не за шахматы, а за собственные интересы. Отобрать корону у уставшего чемпиона намного проще, не правда ли?

Тимман немного стушевался, но продолжал доказывать мне необходимость провести чемпионат в указанные Илюмжиновым сроки. Пытался пробить мою броню и Валерий Салов, и делегат от Индии Койя, который науськивал всех вокруг, рассказывая о странности и предвзятости моей позиции. Я же открыто протестовал:

– Это не моя позиция, а правила матча на первенство мира!

Было очевидно, что, если бы я не приехал, комитет легко принял бы решение о проведении чемпионата в Лас-Вегасе тогда, когда того хотел Кирсан. Но я прибыл, вступил в бой и понял, что единственный выход – это использовать методы борьбы, принятые в лагере соперника. Выступая на трибуне в последний день заседания комитета, я решил, что единственный способ настоять на своем – это по-настоящему напугать противника, что я и сделал, объявив:

– В вашей власти принять сейчас все эти незаконные решения и продолжать подготовку матча. Но имейте в виду: провести турнир у вас не получится. Я обращусь в суд и попросту разорю Федерацию, которая незаконно отбирает у меня звание.

Угроза Кирсана по-настоящему напугала. Он решил отступить на время и предложил переговоры, в ходе которых, конечно, решил юлить и хитрить, рассказывать о том, что не знал о правилах, и всячески делать вид, что не имеет никакого отношения к случившейся размолвке. Однако при этом продолжал гнуть свою линию:

– Анатолий Евгеньевич, вы же не станете возражать, что ваш матч с Анандом начался в девяносто седьмом?

– Да, все верно. Но закончился в январе девяносто восьмого.

– Конечно. Но ведь никто не мешает нам вести отсчет со времени начала матча. Давайте пропустим этот год, но в самом начале девяносто девятого игру уже можно проводить. Вы не находите?