Потом четыре великих поэта, которые у нас были уже после Второй мировой войны. Это Чеслав Милош, Ружевич[153], Херберт[154], Шимборская. Это люди, которые, как ни странно, заняли очень высокие позиции в нашей культуре, хотя поэты, в принципе, в мире не так популярны.

А еще были 4–5 первоклассных композитора, был момент в XX веке, когда поляки были в самом центре мировой музыки. Это Лютославский[155], Пендерецкий, Гурецкий[156], Киляр, Тадэуш Бэрд[157].

Полонез Киляра — это почти что национальный гимн, нельзя ни один бал открыть без этого полонеза, потому что у нас не было полонеза в Польше, представьте себе. Приходилось играть полонезы Чайковского, это огромное унижение — великолепный полонез, но как же это так, что нам сосед музыку создал. А то, что было в картине Вайды «Пан Тадеуш», — это уже все знают наизусть. Я вот иногда думаю, было бы прекрасно, если бы у вас в Украине появилась такая мелодия, которая объединила нацию, из исторической кинокартины. Так что я назвал вам тех, которые, как я думаю, для культуры были очень важными людьми.

— А значительные писатели более позднего времени были?

— Конечно, были. Есть люди, которые сейчас немного подзабыты, например, Голубев[158]. Это великий писатель 1940–1950-х годов. Он был, конечно, в конфликте с властью. А сейчас его как будто мало помнят, но это первоклассный писатель, автор исторических романов с великолепной стилизацией языка. Парницкий для меня тоже первоклассный писатель, он жил и в Харбине, и в Тегеране, и в Иерусалиме, и в Мехико. Мрожек[159], он жил и в США, и в Италии, и в Мексике, в огромной степени повлиял на польскую культуру. Он использовал такую, знаете, иронию, скепсис, как у Домбровича, они были близки по настроению.

^{С польским композитором Войцехом Киляром, 1995 г.}

А противоположностью был Сенкевич и вся эта такая героическая линия нашей культуры.

— Болеслав Прус[160]?

— Нет, его я бы поставил ближе к Марии Домбровской: глубокая психология, глубокий анализ, рациональное мышление, без крайних эмоций. А с XIX века стоит добавить имя Норбуда, уникального поэта в духовном пространстве, а во времена Ренессанса — Кочановского.

— А деятели кино?

— Вайда, прежде всего. Это был абсолютный гений, который поднял кино на уровень настоящего искусства. Потом Анджей Мунк[161], он сделал только три полнометражные картины, он был профессором. Они с Вайдой были противоположностями, подобное в польской культуре вы всегда найдете. С одной стороны, более пафосное героическое кино, как у Сенкевича, с другой — более рациональное, со скепсисом, как у Пруса. И кого бы вы ни взяли, он всегда или с одной стороны, или с другой. Никто этого полностью в себе не соединяет. Интересно, что люди всегда так делятся на очень эмоциональных и очень рациональных. Стоит назвать еще Казимежа Куца с его новым кино в духе ваших «Теней забытых предков».