Если говорить о бытовых ситуациях, то Е. Д. Толстая, сравнивая Буратино со сказочными героями Емелей и Иваном-дураком, указывает на практичность, выживаемость и великолепную приспосабливаемость Буратино к сложностям жизни.
А как ловко он выведал тайну Золотого ключика у Карабаса Барабаса в таверне «Трех пескарей»!..
Самый безыдейный персонаж советской культуры
Самый безыдейный персонаж советской культуры
М. Липовецкий усматривает в сказке неосознанное стремление автора примирить, соединить в единое целое культурную традицию Серебряного века и советскую культуру, официальное и неофициальное искусство, говоря по-другому – создать между ними мостик, потому что без драгоценного груза искусства, знаний и опыта Серебряного века новоявленное социалистическое искусство не могло быть жизнеспособным.
И наконец, мы подошли к той мысли автора статьи «Утопия свободной марионетки, или Как сделан архетип», которая заключается в том, что А. Толстой в «Золотом ключике» совмещает элементы мифа и сказки, поэтому мы, читая сказку, постоянно помним, что перед нами куклы, а не люди, что все это игра, а не жизнь.
Буратино – говоря современным языком – свободный художник, вольно играющий в любых обстоятельствах, находясь вне идеологии и задавая при этом свои условия игры.
В том, что он играет, дурачится, присутствует элемент цирка, буффонады, театральности и даже шутовства; и в этом есть и элемент маргинальности, потому что любое проявление свободы, игры связано с маргинальностью.
Автор статьи напоминает нам о том, что в этой утопии свободной марионетки можно увидеть торжество и победу цинизма и даже некоторой нравственной безответственности. Но как же всё-таки это притягивает нас и в искусстве и в человеке, потому что именно эти черты, свидетельствующие о творческой и человеческой свободе, интересуют и волнуют нас прежде всего, так как они не ущемляют, а напротив расширяют границы нашей свободы и нашего мышления.
И что же, получилось ли у А. Толстого соединить миф и сказку, советское искусство и культурную традицию Серебряного века, официальное и неофициальное искусство, – казалось бы вещи несовместные?
Дело в том, что значение и возможности этого архетипа значительно шире толстовской утопии свободной марионетки.
Здесь уместно вспомнить, какие еще литературные или киношные персонажи обрели статус архетипа? Это Штирлиц, Григорий Распутин, Чапаев, Шерлок Холмс, Анна Каренина, бравый солдат Швейк, Дон Жуан, Казанова…
Если сравнить Буратино с этими героями, то он отличается от них своей абсолютностью и безграничной свободой. Более того, он наслаждается самой этой игрой и ставит ее превыше результатов.