И никакая видимость веселья и благополучия, никакие награды и материальные блага, которые сыпались сверху от кукловода на якобы свободную марионетку, не могли успокоить придворного писателя, привести в гармонию его состояние души. Кукольник (хозяин) по-прежнему его “прытко дергал за нитки”. Здесь вспоминается фраза из толстовской сказки. Буратино восклицает:

– Чтобы я променял деньги на какое-то там счастье?..

В период работы над «Хлебом» слово «хозяин» прямо указывает на Сталина. Однако не стоит думать, что Карабас – прямая пародия на Сталина. Ведь в рукописи пьесы находился рисунок профиля Сталина, как образ освободителя, могущего дать реально свободу, который был создан в связи с мечтой о своем театре, таким образом он был антитезой Карабасу Барабасу.

И вот в момент создания «Хлеба» образ мучителя и тирана Карабаса вдруг сливается с образом Сталина!.. Почему?

Мы уже говорили, что утопия свободной марионетки, которая по своей природе модернистская, утопия свободного художника, художника-буратино, предполагает свободу от политики, идеологии, социальных страстей, предполагает незаинтересованность в правде в том виде, как ее понимает общество, мир.

«Мой народец странный…»

«Мой народец странный…»

Но когда Алексей Толстой принялся за сервильный «Хлеб», он очутился полностью на чуждой ему территории и вынужден был выражать интересы власти в самом прямом смысле, а здесь уже не до игры, а вернее игра становится жесткой и неприятной. И что же получается?

Когда художник оказывается в сфере власти и вынужден творить на ее территории и на ее благо, то все выдумки и фантазии художника сразу же приобретают статус реальности. А власть, разумеется, не может позволить художнику контролировать реальность, так как это обязанность власти, а не художника. Для нее гораздо выгоднее и легче контролировать самого художника.

И тогда художник попадает в еще более жесткую зависимость от власти, чем прежде.

Вот поэтому тот, на кого возлагал Толстой свои надежды о свободе, превратился для него в процессе работы над “Хлебом” новым, куда более жестким кукольником-карабасом.

Здесь невольно вспоминается на первый взгляд невинная песенка, которую пел пьяный Карабас-Барабас во всю глотку:

“Мой народец странный, глупый деревянный”… и кукольный грозный Владыка…. Сталин любил поднять тост “за винтики” – за безликий народ, да и любой правитель, что будет делать без “винтиков” – глупого деревянного народца?.. Ну а дальше текст говорит сам за себя…

Работая над «Хлебом» Толстой вынужден был творить миф, а не сказку, к которой у него больше лежало душа. Если сказка, в которую идеально вписывается утопия свободной марионетки, предполагает поэтическую выдумку, фантазию, занимательность и совсем не требует веры, то власти тоталитарной необходим миф, который всегда основан на реальных событиях, миф должен всегда быть окружен верой, приниматься за реальность. Все существовавшие в мире власти испокон веков строились на тотальной мифологизации и через это строили свое могущество.