Согласившись работать над «Хлебом», А. Толстому пришлось шагнуть из фантастического волшебного мира сказки в более жесткий и требовательный мир мифа и он по всей вероятности сразу почувствовал себя ЗК (заключенным каналоармейцем).

Поскольку мы говорим о «проекте Буратино», то должны заметить, что эта мысль о ЗК подтверждается зримо трансформацией финала “Золотого ключика” – в редакциях сказки, пьесы и киносценария.

Возьмем сказку, в тексте которой, написанной в основном еще до разговора с Ворошиловым, герои находят за секретной дверью волшебный театр, на сцене которого последовательно появляются сад, Африка и город – причем город вообще (“матовые уличные фонарики, игрушечный трамвай, мороженщик, газетчик”). Причем намеренно подчеркивается игрушечность всего этого мира, полностью изолированного от реальности, и представляющего собой идеальное пространство для сказочных действий:

«На маленьких деревьях с золотыми и серебряными листьями пели заводные скворцы величиной с ноготь.... Переваливаясь, проковылял на задних лапах плюшевый медведь с зонтиком.... Проскакал носорог, – для безопасности на его острый рог был надет резиновый мячик… Проехал велосипедист на колесах – не больше блюдечка для варенья… Пробежал газетчик, – вчетверо сложенные листки отрывного календаря – вот какой величины были у него газеты.. ” Сказочный кукольный мир, который очаровывает читателя.

Теперь как же выглядит финал пьесы о Буратино?

Здесь уже появляются элементы мифологизации. Сначала появляется образ волшебной книги, слова которой сбываются, а картинки оживают своего рода “обнажение приема”, лежащего в основании не сказочного, а мифологического сознания.

Волшебная книга уносит “в тартарары” Карабаса Барабаса, а Буратино и его друзьям предоставляется воздушный корабль (еще один образ, близкий к мифологическому видению), который уносит их в “страну счастья”.

В описании страны счастья уже чувствуется влияние мифологических образов. В “стране счастливых детей” и море, и пионерский лагерь в горах, и поля, где жнут и самолеты в небе… а наверху башни, похожие на Кремль, за ними – лучи солнца”.

Буратино обращается к зрительному залу, спрашивая, как называется “страна счастливых детей”, и получает ответ – “СССР”, и просит разрешения “остаться у вас, учиться, веселиться”.

Этот финал пьесы «Золотого ключика» прямо демонстрирует тот переход, который сделал Толстой в своем сознании и творчестве, перейдя от сказочной утопии в более полезный мир идеологического мифа, «якобы репрезентующего (а на самом деле формирующего) реальность».