Али любовался своим отражением в зеркале раздевалки. Он снова был сильным и стройным, шире в груди и в животе, чем до своей вынужденной отставки. Он расчесал волосы и начал боксировать с тенью, пока его грудь и плечи не заблестели от пота. Затем раздался стук в дверь, и голос сказал: «Время пришло». Али бросил последний взгляд на зеркало и направился к выходу.

Ему впервые предстояло встретиться с соперником моложе себя. Данди, Бундини и Джесси Джексон сопровождали Али, когда тот шел к рингу. Джексон обратился к журналистам, пытаясь перекричать шум: «Если он проиграет сегодня вечером, это будет означать, что слепой патриотизм сильнее несогласия, что протестовать значит ненавидеть свою страну. Это схватка двух философий: “бери или уходи” против “бери и меняй”. Они пытались посадить его за решетку. Они отказались принимать его показания, основанные на религиозных убеждениях. Они забрали его право заниматься своим делом. Они пытались сломать его душу и тело. Мартин Лютер Кинг говорил: “Истина, разрушенная до основания, снова восстанет. Это дух черных. Мы видим его здесь, в Джорджии и повсюду, восставшим против белого человека».

Куорри не представлял бы опасности для молодого Али. Он был ниже и медленнее Али (как, впрочем, и любой другой тяжеловес). Он весил меньше Али. Его руки были короче, чем у Али. И он проиграл не только Джо Фрейзеру, но также Джорджу Чувало, Джимми Эллису и Эдди Мэкену. При этом Куорри обладал мощным ударом и хорошей выносливостью. Он утверждал, что для этого боя тренировался усерднее, чем когда-либо. Ирландец понимал: еще одно поражение, и за ним может закрепиться прозвище, которое было худшим кошмаром любого боксера, – джорнимен[31].

Али пулей вылетел из своего угла, уверенно устремившись на противника и обрушивая на него град джебов и комбинаций, удар за ударом атакуя лицо Куорри. В этот раз он не дразнился и не валял дурака, как во время некоторых своих боев до изгнания. Молодой Али наносил джеб и танцевал, наносил джеб и танцевал, но двадцативосьмилетний Али наносил джеб и довершил его вторым ударом, используя свою быструю левую руку, чтобы проделать молниеносную комбинацию из левого-правого-левого удара. С первой минуты было ясно одно: джеб Али был как никогда хорош, даже если он не использовал его так же часто. Теперь боксер был больше, с массой 213,5 фунтов [≈ 96,5 кг], отчего было еще поразительнее наблюдать за этими резкими джебами, которые напоминали языки пламени, вырывающиеся из пасти дракона.

Оставалось лишь выяснить, сохранил ли Мухаммед быстроту своих ног. Ответом на этот вопрос могло послужить то рвение, с которым Али ринулся в атаку. В первом раунде он нанес шестьдесят один удар, из них двадцать пять достигли цели, включая шестнадцать джебов и девять силовых ударов. Под конец первого раунда Али выглядел измотанным и рухнул на табурет, словно «кит, выброшенный на берег», как сказал репортер Джерри Изенберг.