Противник, также учитывая значение этой переправы, подготовился к упорной обороне, создав сильное предмостное укрепление. Цепи полка, подойдя метров на двести к противнику, были встречены сильным ружейно-пулеметным огнем, поддержанным артиллерией крупных калибров. Наши фланги уперлись в болотистую долину реки.

Атака предмостного укрепления и захват переправы не удались — цепи остановились и залегли в сыром лесу. Артиллерия не поддержала нас в этой атаке.

Позже выяснилось, что она не сумела занять позиции. Ей потребовалось около двух суток для того, чтобы в густом лесу найти и подготовить огневые, устроить наблюдательные пункты, организовать связь.

Наконец на третьи сутки вся наша артиллерия стала на позиции, пристрелялась и была готова поддержать наступление. Наблюдательные пункты артиллеристов находились рядом с моим, на опушке леса, тянущегося на юг вдоль Березины. Атаку назначили на следующее утро.

А утром нам не повезло: над болотистой долиной реки висел густой туман. Он держался до второй половины дня. К трем часам туман рассеялся, и боги войны провели короткую, но сильную артиллерийскую подготовку. Цепи дружно двинулись в атаку.

Я шел в передней цепи. На ходу перескочил канаву, наполненную весенней водой, и, пробежав несколько шагов, услышал голос Петра Якушева, своего ординарца. Оглянувшись, увидел его лежащим на краю канавы. Я понял, что он ранен, и, подскочив к нему, поднял с земли. Петр прошептал: «Командир, я умираю». Я опустился на землю. Изо рта раненого друга хлынула кровь. Он не сказал больше ни слова и умер на моих руках. Не стало еще одного близкого человека, который полтора года сопровождал меня во всех походах, участвовал во всех атаках…

В это время наши цепи были остановлены огнем противника перед проволочными заграждениями и начали медленно отходить назад. Подняв тело Петра, спотыкаясь на кочках, я понес его к наблюдательному пункту. Пули и снаряды свистели вокруг, но я не замечал их, меня душили слезы… Петра похоронили у наблюдательного пункта, в лесу, на берегу Березины.

Смерть Петра, которого я любил, как брата, сильно потрясла меня. Мне говорили, что во сне я звал его к себе. Потом я долго не мог привыкнуть к новому ординарцу Семену и часто называл его Петром.

Этот бой нам показал, что атакой в лоб мы ничего не добьемся, необходимо было действовать иначе. Пришлось начать опять с разведки вдоль берега: во что бы то ни стало нужно найти переправу через реку и скрытые подходы к ней.

Такое место мы вскоре нашли, и вот каким образом. Командир второго батальона Василий Литонов сколотил деревянный плот и, спускаясь на нем вниз по реке, шестами измерял дно. Риск был большой, ведь противоположный берег находился в руках противника, но Литонова это не остановило. Ему удалось обнаружить в 5–7 километрах южнее местечка Березино лесную тропу, подходящую с нашей стороны к самой реке, и ее продолжение на другом берегу. Тропа была проделана скотом, который, по-видимому, переправлялся в этом месте. Она выводила через густой лес к возвышенностям между Березином и Липском. Хотя тут было немало болот, пехота могла пройти сама и перенести на руках станковые пулеметы.