Поздно вечером приехал я в деревню, где были расположены наш понтонный парк и прикрывавшие его уланы. Я присутствовал при наведении понтонов; при мне несколько саперов заболели сильной холерой; не было лекаря для оказания помощи заболевшим. По приезде на другой день рано утром в главную квартиру, я разбудил Горчакова, который приказал мне, как и в первый раз, прийти к нему в 8 час. утра. Узнав от меня, между прочим, и о том, что заболевающие в отряде, который я осматривал, лишены медицинской помощи, он заметил это генерал-штаб-доктору армии Четыркину{367}, который в продолжение всего похода не мог мне простить этого донесения Горчакову. При возвращении моем с Шои ночью мимо войск 2-го пехотного корпуса, я ехал один без казака, отпущенного мною в полк для перемены белья; никто меня не опрашивал о том, кто я и куда еду, что показывает, как дурно исполнялась аванпостная служба; я взошел в спальню Горчакова, никем не остановленный и никем не опрошенный.

По значительности ширины р. Шои в месте устройства переправы предполагалось послать для наведения моста оба понтонные парка: русский и австрийский. Перед выступлением их из Мискольца, им произведен был смотр в присутствии находившегося при нашей армии австрийского фельдмаршал-лейтенанта. Лошади нашего парка были в отличном состоянии, тогда как некоторые повозки австрийского парка были запряжены волами, приобретенными вместо павших лошадей; остававшиеся же лошади были сильно истощены, вследствие этого решено было на р. Шою послать один русский парк. Положение австрийского понтонного парка, по-видимому, нисколько не поражало упомянутого фельдмаршал-лейтенанта. В остальное время венгерской кампании много лошадей австрийского парка пришли в совершенную негодность, тогда как лошади русского парка, бывшего в большем употреблении, хорошо выдержали всю кампанию. Это объясняли мне тем, что тогда не было в австрийском парке одного общего начальника, и что понтоны были подчинены инженерному офицеру, нижние чины при парке линейному офицеру, а лошади фурштадтскому{368}, который имел в своем распоряжении несколько фурлейтов{369}, обязанных ходить за лошадьми, для чего число их было недостаточно, и лошади были без надлежащего ухода, тогда как нижние чины русского парка, по приходе на стоянку, прежде всего заботились о лошадях, а после уже о себе.

В формулярном о службе моей списке сказано:

Во время этой (венгерской) кампании, по приказанию генерал-фельдмаршала, находился 26 и 27 июня при устройстве моста через р. Гернат у деревни Пого для следовавшего к армии 4-го пехотного корпуса из Дебречина.