– Как я рад, что упросил Вас не доносить о поступке Загоскина; очень было бы нам неприятно видеть, что по нашему доносу страдает семейный человек, а все же нехорошо, что Вы заявили о предполагаемой его неблагонадежности.
Он меня звал в этот день к себе обедать; я сидел за столом подле него, и он во время обеда неоднократно мне выражал свое удивление, что я решился заявить такому строгому начальнику о неблагонадежности «молодого» офицера. К этому считаю не лишним присовокупить, что Закревский все это говорил и делал чисто по добродушию, потому что никаких отношений между ним и Загоскиным не было. На место Загоскина впоследствии был назначен к водопроводным работам инженер штабс-капитан Брунерн, которому я не дал определенных занятий; он исполнял только мои разные поручения по этим работам.
В упомянутый приезд Клейнмихеля в Москву, он объехал вместе с Закревским существовавшие тогда фонтаны Мытищинского и Бабьегородского водопроводов. В водоподъемном здании этого водопровода он нашел, что через канавку, вырытую кругом здания, лежали хорошо сплоченные доски, служившие для прохода бывших при водоподъемном здании нижних чинов в отхожее место. Клейнмихель сделал замечание инженеру Попову за то, что тут не устроено порядочного мостика, и удивлялся, как я, по его выражению, свой ему человек, зная, как он требует везде хорошего устройства, не обратил моего на это внимания.
Около одного из водоразборных бассейнов Бабьегородского водопровода было немного грязи от воды, проливаемой при наполнении бочек. Клейнмихель накинулся за это на Попова, но был остановлен словами Закревского:
– Где есть вода, там не может быть сухо, и надо не бранить, а благодарить Попова за то, что есть вода в этих бассейнах.
Мне известно, что для этого, вследствие недостатков в устройстве водопровода, требуется много забот и труда. Действительно, было вовсе не легко достигнуть того, чтобы Бабьегородский водопровод действовал постоянно, за исключением только одного весеннего месяца.
По утверждении главным управлением путей сообщения сметы по 2-й части проекта преобразования Мытищинского водопровода, заключавшей проложение чугунных труб от предположенного в Мытищах водоподъемного здания, на протяжении 13 1/4 верст, были по этой смете произведены торги в правлении IV округа путей сообщения. Главный предмет поставок по этой смете были чугунные трубы в количестве до 150 тыс. пудов, отливка которых требовала много времени, и потому поставка их не могла начаться ранее 1854 г. Но работы по проложению этих труб были начаты 1 июля 1853 г., чему способствовало следующее обстоятельство. Предместник мой, Максимов, составил проект на проложение чугунного водовода по упомянутому направлению; уверенный, что проект его будет утвержден, он предварил заводчиков, чтобы они изготовляли трубы диаметром в 20 дюймов. Максимов полагал провести по этим трубам 300 тысяч ведер воды в сутки; по моему же проекту, по ним должно было протекать в сутки 505 тысяч ведер. Но при увеличении количества протекающей по трубам воды, мне не было надобности в увеличении диаметра по следующей причине: Максимов полагал оставить в водопроводе в Мытищах прежний горизонт, который был выше горизонта бассейна в алексеевском водоподъемном здании на 12,5 фут., тогда как я, с целью увеличить количество воды, даваемой мытищинскими ключами, понизил на 8 фут. горизонт водопровода в Мытищах, из которого вода установленными в Мытищах же паровыми машинами поднимается в резервуар на высоту 20 фут., так что разность между этим резервуаром и алексеевским бассейном образовалась в 24,5 фут., а следовательно, образовалась и большая скорость течения воды по трубам, а именно, в секунду 14 дюймов вместо 8. Поставка труб с их укладкой без земляных работ определилась на торгах в 1 руб. 50 коп. за пуд; цена эта была весьма умеренная в виду значительности диаметра труб (20 и 22 дюйма) и малой толщины их стенок (1/2 дюйма). Поставку разделили между собой три завода, но большая часть труб была доставлена с Выксунского завода Шепелевых, которого руда и отливка были лучше, чем на других двух заводах: Бибарсова{517} и Новикова{518}.