Памятный день[236]

Памятный день[236]

«У нас нет больше царя. Нет Отца, которого мы могли бы любить, Синод любить невозможно. Поэтому нам нужен патриарх. С этим меня на собор и послали», – так говорил осенью 1917 года член Московского собора, крестьянин, во время жарких прений о том, быть или не быть вновь патриаршеству в России.

Вопрос этот отодвинул тогда на второй план все остальные вопросы. Как известно, до революции восстановление патриаршества далеко не встречало единодушия в церковных кругах. Среди иерархов и строгих ревнителей православия многие высказывались против этого. И на Соборе с [самого] начала определились два лагеря – сторонников и противников патриаршества. Но очень скоро выяснилось, что за восстановление патриаршества стоит огромное большинство, и число сторонников его все возрастало. Совершалась внутренняя соборная работа в этом направлении, и простые бесхитростные слова крестьянина в общем верно отражали господствовавшее настроение.

Когда после долгих прений Собор постановил восстановить сан патриарха, те, кто раньше возражали, преклонились перед этим решением, безо всякой горечи, за немногими исключениями таких людей, которые впоследствии легко перешли в стан живой церкви.

Выборы патриарха совпали с большевицким переворотом. На улицах шла пальба, когда приходилось порой через сад, и по лестнице через стену, пробираться на заседания Собора. Кандидаты намечались записками всеми членами Собора. Из этого довольно длинного списка епископы выбирали трех кандидатов{137}. Окончательное решение было предоставлено жребию.

В день Собора Михаила Архангела, 8 ноября{138}, после литургии, в храме Христа Спасителя[237] было совершено торжественное молебствие. Длинной вереницей все более 70 епископов, присутствовавших на Соборе, вышли в мантиях из алтаря и стали по обе стороны от архиерейского амвона на средине храма до самых Царских врат. Накануне в храм перенесена была из Успенского собора икона Владимирской Божией Матери, перед которой в старину всегда совершалось посвящение патриарха. Перед ней поставлен был небольшой ковчег с вложенными в него именами трех кандидатов.

Вынуть жребий должен был старец отец Алексий, покинувший затвор, чтобы исполнить долг послушания и быть на Соборе представителем всего русского монашества.

В моей памяти запечатлелась незабываемая картина: старейший русский иерарх, митрополит Киевский Владимир, по окончании молебствия подходит к иконе Владимирской Божией Матери, берет ковчег, выносит его, и предлагает отцу Алексию подле Царских врат вынуть жребий. Воздев руки, старец сосредоточивается в безмолвной молитве. Взоры иерархов и членов Собора устремлены на него. Весь храм замирает в ожидании.