Вернувшись в Новороссийск, я послал к нему своего сына Костю, который перед отъездом в полк должен был поехать в Екатеринодар, чтобы записаться и получить обмундирование. Он этим воспользовался и для того, чтобы поговеть перед походом, и исповедовался у епископа, который был с ним очень мил и гулял вместе с ним, беседуя на интересовавшие Костю вопросы. «Фрателе Константин», добродушно звал его епископ.

Вскоре после Ставропольского Собора вопрос об учреждении в составе гражданского управления особого органа исповеданий снова стал на очередь. Я получил приглашение заняться разработкой положений и штата для небольшой канцелярии Временного управления исповеданий. До этого мне предлагали поехать представителем Добровольческой армии в Константинополь, но с отъездом Кости на фронт и развитием наших военных успехов, вследствие коих генерал Деникин отдал приказ о походе на Москву{245}, меня потянуло остаться в России и принять участие в общей работе по восстановлению России. Я принял предложение и переехал в Екатеринодар, где и пишу эти строки.

Ростов-на-Дону, 13 августа 1919 года

Приехал сюда вчера, остановился в Московской гостинице{246}. Только по приезде узнал, что приказ о моем назначении состоялся 7 [августа], но я числюсь начальником Временного управления исповеданий уже с 16 июля. Никого не нахожу на место директора своей канцелярии. Вообще, людей нет, – хоть шаром покати. Я обращался решительно ко всем, кто имеет возможность видать и знать людей. Во всех управлениях громадный недостаток в людях. Как возможно при таких условиях проведение таких реформ, как, например, аграрная, требующая целой армии хороших исполнителей на местах? При этом, большевики беспощадно расправляются с интеллигенцией. Я слышал, что в одном маленьком уездном городке Богучаре было расстреляно 150 человек[277].

Военные вести неважные. Камышин пришлось сдать, потому что Врангель не получил во время подкреплений, которых требовал. Теперь их посылают, но поздно, и можно было бы избежать больших потерь. Говорят, Врангель взбешен невниманием Главного командования к своим просьбам. Неблестяще и на Донском фронте, в Валуйском направлении, куда вклинились красные, но это наступление рассчитывают ликвидировать движением на Курск, которое обхватит тыл красных. Между тем казачий генерал Мамантов совершил рейд в Тамбов и Козлов и так далеко зашел в тыл красным, что теперь сам оказался отрезанным от наших войск{247}.

Видел А. А. Лемана – почтенного деятеля Красного Креста. Надеялся, что у него найдутся люди, но что-то не видать.