Тем не менее, по мнению Делёза, структурализм остается заложником категорий тождественности и противопоставления и не в состоянии поставить правильные проблемы. Так, лингвистика, ведущая наука структуралистской парадигмы в ее соссюровско-якобсоновском изводе, где за эвристическую модель были приняты правила фонологии в их структурных аспектах, замыкается в бинарной логике и отдает предпочтение негативным терминам, «отождествляя дифференцированные отношения между фонемами с отношениями противопоставления»[951]. Согласно Делёзу, соссюровский структурализм калечит потенциальную позитивность различия. Делёз противопоставляет ему учение другого лингвиста, занимающего маргинальное положение в профессиональной среде, значение которого он, однако, будет непрестанно подчеркивать, – Гюстава Гийома: «Фундаментальный вклад творчества Гийома состоит в замене принципа дистинктивной оппозиции принципом дифференцированной позиции»[952]. У него можно найти настоящее трансцендентальное исследование Идеи языкового бессознательного, которое уже не упускает свой объект. В своей лекции по семиологии кино 19 марта 1985 года Делёз с восхищением рассказывает о Гийоме: «Что такое потенциальное означающее у Гийома? Движение. Вот это совпадение! Просто праздник какой-то. Какая встреча!»[953] Он представляет Гийома как последнего из великих лингвистов-философов, чей главный тезис, отвергнутый большинством его коллег, состоит в том, что слово как минимальная единица значения имеет только один смысл, который он называет «потенциальным означаемым»[954]. Это измерение отсылает к идеальной материи, предсуществующей дискурсу, без которой, однако, нельзя обойтись: «Это воскрешение философии, которое происходит за спиной у лингвистики и которое так ненавистно лингвистам»[955]. В психомеханизации языка Гийом не так далек от делезовских задач. Он не переставал упрекать других лингвистов в том, что они придерживались только зримых фактов: «Мысль Гийома и мысль Делёза сближаются друг с другом в утверждении того, что виртуальное/потенциальное столь же реально, как актуальное/действительное» [956].

Утверждение собственной онтологии различия заставляет Делёза уделить в своей диссертации больше места теориям тех, кто представляется мэтрами структурализма в 1960-е годы. Так, он признает за Фрейдом заслугу утверждения догенитальной сексуальности, образованной частичными влечениями, а за Лаканом – то, что тот развил это открытие в объекте а. Кроме того, с точки зрения Делёза, еще одна заслуга Лакана состоит в том, что он диссоциировал связь со временем реального и виртуального объекта, свойство которого – быть и не быть там, где он есть. Несмотря на свои достижения, психоанализ, по мнению Делёза, остался заложником философии репрезентации субъекта, подчинив свою теорию повторения принципу тождественности в прошлом или аналогии и сходства в актуальности.