Пятый критерий – серийность, позволяющая придать структуре импульс. Здесь Делёз чувствует себя настолько близким к структурализму, что делит «Логику смыслов» на 34 серии. Шестой критерий, очень важный для структурализма, – принцип пустой клетки: знаменитой нулевой степени языка, бессознательного. Делёз отмечает, что оно всегда отсутствует на своем месте, и это отсутствие рождает движение: «нет структурализма без нулевой степени»[964].

В «Логике смысла» снова встречается амбивалентное отношение к структурализму, которое присутствовало в его диссертации – некоторая очарованность методом, который позволяет смыслу циркулировать вокруг нулевой точки, пустой клетки на уровне поверхности. Пока еще Делёз видит в структуре эквивалент машины. Текст Гваттари «Машина и структура» тем более его привлекает, что Гваттари пошел дальше него в критике структурализма.

Еще в 1969 году Делёз утверждал: «Структура – это фактически машина по производству бестелесного смысла»?[965]. Эти лингвистические, антропологические, психоаналитические исследования, вращающиеся вокруг пустой клетки, которая точно так же может быть местом смерти, нулевой ценности, плавающим означающим, ставят под вопрос схему каузальности, потому что причина отсутствует на своем месте. Делёз, таким образом, заявляет:

В конечном счете значение структурализма для философии и для мысли в целом измеряется тем, что он смещает границы[966]. Приятно, что сегодня снова звучит: смысл – это вовсе не принцип и не начало, это продукт. Смысл – не то, что можно открыть, восстановить и переработать; он – то, что производится новой машинерией. Он принадлежит не высоте или глубине, а скорее поверхностному эффекту.[967]

В конечном счете значение структурализма для философии и для мысли в целом измеряется тем, что он смещает границы[966].

Приятно, что сегодня снова звучит: смысл – это вовсе не принцип и не начало, это продукт. Смысл – не то, что можно открыть, восстановить и переработать; он – то, что производится новой машинерией. Он принадлежит не высоте или глубине, а скорее поверхностному эффекту.[967]

Делёз усматривает в этой ориентации освобождение от трансцендентности, утверждение ценности плана имманентности и потенциально продуктивную машинерию смысла. Он хочет, чтобы этот смысл свободно размножался и распространялся, способствуя возникновению доиндивидуальных сингулярностей.

В «Логике смысла» Делёз очень близко следует за структуралистскими работами, посвящая им несколько глав, которые у него называются сериями, но при этом продолжая разработку собственной метафизики. Он, в частности, опирается на работы Бенвениста, различавшего три формы пропозиции: отношение обозначения индивидуализированной вещи, называемое дейктическим, затем манифестацию и, наконец, означивание. К этим трем уровням, изученным лингвистами, Делёз добавляет четвертый – аспект смысла, открытый стоиками вместе с вопросом о событии: «Смысл – это выражаемое предложения, это бестелесное на поверхности вещей, сложная и нередуцируемая ни к чему иному сущность, чистое событие, которое упорствует и обитает в предложении»[968].