В подходе, предложенном Делёзом, который частично опирался на работы лингвистов, увязанные с его собственной философской ориентацией, знак и смысл – уже не два разных слоя или два альтернативных горизонта. Наоборот, они неразрывно связаны: «Как сказал Бергсон, мы не переходим от звуков к образам и от образов к смыслу: мы „сразу“ помещены в смысл»[969]. Мы уже застигнуты смыслом, к которому регрессируем в безграничном размножении-распространении, что так хорошо продемонстрировал Фреге для логики или Кэрролл для литературного письма. Делёз критически реагирует на альтернативу между бесконечным регрессом, с одной стороны, и стерильным раздвоением, окончательной фиксацией смысла, с другой – «одно или другое»[970], – которая еще господствует в гуссерлевской феноменологии. Чистому событию свойственно преодолевать любой дуализм и раскрываться горизонту невозможных объектов, парадоксов, доходящих до абсурда и оксюморона, вроде круглого квадрата, непротяженной материи, гор без долин, «это объекты „без родины“, они вне бытия. они из „сверх-бытия“ – чистые, идеальные события, не реализуемые в состоянии вещей»[971]. Подчеркивая парадоксальный характер регрессии, Делёз указывает на то, что сила может быть только серийной. Если он и возвращается к структуралистскому различению между означающим и означаемым, то дает ему другое определение, называя означающим любой знак, несущий в себе элемент смысла, а означаемым – то, что коррелирует с этим аспектом: «Означаемое никогда не является смыслом как таковым»[972], оно является концептом.

То, на чем настаивает Делёз в неизменном стремлении утвердить философию парадокса, двойника, конфликта, поддерживаемого в оксюмороне, – это соприсутствие смысла и не-смысла, которые не находятся в отношениях исключения ложного истинным. Делёз переворачивает «панлингвизм», характерный для его времени. В тот момент, когда повсеместно заявляется, что все структурировано как язык, все исходит из языка, Делёз отводит языку второстепенную роль по сравнению с тем, что преобладает, согласно его теории, – событием: «Именно события делают язык возможным»[973]. Начало не имеет отношения к системе языка, оно является актом речи, и здесь Делёз расходится с господствующим в тот момент соссюрианством, поскольку реабилитирует значимость речи: «Мы всегда начинаем в порядке речи»[974]. Событие становится у Делёза трансцендентальным горизонтом языка, условием его возможности.

Свергнуть структурализм посредством гуманитарных наук

Свергнуть структурализм посредством гуманитарных наук