В августе того же года фон Цедлиц попросил Канта в письме воспользоваться своим влиянием, чтобы студенты не сосредотачивались в основном на высших факультетах. Хотя обучение на высших факультетах обещало карьеру в теологии, праве или медицине, философия и гуманитарные науки могли быть для них полезнее в долгосрочной перспективе[858]. Фон Цедлиц был хорошо знаком с философией Канта благодаря Герцу, который всячески ее распространял, читал лекции и писал о ней. В 1778 году фон Цедлиц ходил на лекции Герца по «Рациональной антропологии Канта»[859]. Герц писал, что он был «всегда первым в моей аудитории и уходил последним»[860]. В 1779 году фон Цедлиц прошел у Герца курс психологии и снова не пропустил ни одного занятия. Когда Краус в 1770 году был в Берлине, он тоже близко познакомился с фон Цедлицем. Секретарь высокого министра написал Канту: «в отражении этих двоих мы увидели Ваш свет»[861]. Кант теперь прославился в Берлине. Кажется, все ожидали от него великих деяний. Он явно имел вес. Но отражение некоторым образом искажало свет Канта. Взгляды Канта уже изменились, и фон Цедлиц видел раннего Канта, а не Канта «Критики чистого разума».

Среди коллег у Канта всегда были близкие друзья[862]. Функ и Кипке были важны для него в первые годы после того, как он стал магистром, но не позже. Функ умер задолго до того, как Кант стал профессором, а Кипке погрузился в жизнь скорее мелкого фермера, чем ученого. Он стал чужд Канту, который несколько раз выражал неодобрение поведения Кипке. Так, в 1777 году Кипке, государственный инспектор синагоги с 1755 года, вызвал скандал, который вскоре привел к ликвидации этой должности. Ранее в том же году еврейское сообщество перенесло забронированное за Кипке место в синагоге. Посчитав новое место менее почетным, он явно не обрадовался и отправил 5 апреля 1777 года письмо с жалобой в Королевское министерство, где также передавал другие опасения. Самая важная жалоба касалась молитвы Alenu, оскорбительной для некоторых христиан. Эта молитва включала фразу «ибо они преклоняются суете и ничтожеству, и молятся богу, который не в состоянии помочь», по мнению некоторых, подразумевавшую христиан. Чтобы не допустить возможности оскорбления, королевским указом от 1703 года запретили произносить эту фразу, и одна из обязанностей государственного инспектора синагоги заключалась в том, чтобы следить, чтобы ее не произносили. Кипке утверждал, что молитву читают недостаточно громко, просто «бормочут», намекая на то, что евреи все же произносят оскорбительную фразу. Еще он жаловался, что ему не сообщают своевременно о тех псалмах, которые будут читаться на ближайших службах, что делает невозможным их проверку с его стороны. Тут нужны выговоры, а может даже и более серьезное наказание – по крайней мере, так думал Кипке. Еврейское сообщество защищалось и направило рекомендацию Мендельсона, а именно «Мысли о еврейских молитвах, особенно о молитве Alenu». Мендельсон убедительно утверждал, что молитва гораздо старше христианства и поэтому не может быть обращена к христианам. Рекомендация вызвала много споров и несколько невоздержанных реплик со стороны Кипке, но в итоге его должность была отменена в 1778 году[863]. Хотя он получил повышение к зарплате, чтобы компенсировать потерю дохода в 100 талеров от надзорной деятельности, такого исхода дела он, конечно, не хотел. Кант, выбравший еврея Герца в качестве респондента на защите магистерской диссертации, не сочувствовал Кипке. Граф Кейзерлинг, друг и защитник Канта, сыграл решающую роль в доведении этого дела до конца.