В семидесятые для Канта, кажется, были особенно важны двое его более молодых коллег, а именно Иоганн Готлиб Крейцфельд (1745–1784) и Карл Даниель Ройш (1735–1806). Линднер, профессор поэзии, умер в марте 1776 года. Его заменили Крейцфельдом, тоже хорошим другом Крауса и Гамана. Фактически все трое изучали английский вместе уже долгое время, и Гаман утверждал, что он обучил Крейцфельда начаткам этого языка[864]. Крейцфельд тоже был студентом Канта. На защите его инаугурационной диссертации под названием «Филолого-поэтическая диссертация об общих принципах вымысла» Краус был респондентом, а Кант давал к ней комментарий[865]. Кант подружился и с этим своим студентом. Были ли отношения с Крейцфельдом ближе, чем с Ройшем, профессором физики с 1772 года, которого фон Цедлиц выделял наравне с Кантом как образцового преподавателя, неясно. Как бы то ни было, Ройш и Кант обсуждали не только термометр Фаренгейта и громоотводы, но и множество других вопросов. Когда Ройш встречал Канта на одной из его постоянных прогулок, он часто к нему присоединялся.

После 1780 года именно Краус был ближе всех к Канту среди его коллег. В июне 1780 года неожиданно умер Кристиани, ординарный профессор моральной философии уже в то время, когда Кант был студентом. Кант почти сразу же написал фон Цедлицу, чтобы рекомендовать на эту позицию Крауса. В то же самое время он попросил Гамана написать Краусу в Гёттинген, чтобы его подготовить[866]. Всего через два месяца Гаман писал Гердеру, уже будучи совершенно убежден, что Краус получит пост [867]. Краус «уехал из Гёттингена уже как призванный на профессорскую должность». По пути домой в Кёнигсберг той осенью он получил титул магистра университета Галле. 4 января 1781 года он прибыл в Кёнигсберг «как профессор моральной и политической философии»[868]. Это было крайне важно не только для Крауса, обязанного Канту своей должностью, но и для Канта, который преуспел в том, чтобы поставить на вторую самую важную должность в области философии своего друга и одного из лучших своих студентов[869]. Можно не сомневаться, что он поддерживал Крауса не только из личных, но и из политических соображений. Как пиетисты раньше задавали тон в преподавании философии в университете, следя за тем, чтобы должности получали правильные люди, так и Кант хотел быть уверен, что его взгляды представлены не только им одним. В конце 1780 года, через десять лет после его собственного назначения, он преуспел в том, что было одной из его целей с самого начала.